Рунетология. Кто управляет русским интернетом? (+ CD) - Максим Спиридонов Страница 11

– Я всегда вспоминаю историю, которая произошла со мной во время одной из первых встреч с венчурными капиталистами в Кремниевой долине в начале 90-х годов прошлого века. Меня привезли в офис одной известной венчурной компании, где мне предстояло выступать, и я начал расспрашивать, что за люди там собрались. Мне ответили, что это 20 профессионалов, у которых под управлением два миллиарда долларов. Я подумал тогда, что они спекулянты. И вот недавно, будучи в Иркутске, я долго разговаривал с местными учеными о работе венчурного капитала. В конце один из них сказал: «Так вы же спекулянты, ребята!» (Смеется.) Я думаю, что восприятие предпринимателей как спекулянтов существует.

– Иными словами, старшее и среднее поколения не избавятся от такого представления. Но станет ли предприниматель «героем нашего времени»? Мне хочется верить, что в перспективе это случится.

– Это зависит от многих обстоятельств, а именно от того, что будет происходить в политическом режиме страны. От успехов инновационной индустрии, которая в России только зарождается. Когда молодые люди поймут, что это их будущее. Посмотрите на IPO «Яндекса», у нас появилось около 300 новых миллионеров, честно заработавших деньги, не говоря уже о миллиардерах. Я думаю, что этот опыт будет заразительным и показательным.

– Что делает государство, чтобы популяризировать образ предпринимателя?

– Я думаю, что за последние годы в стране многое изменилось. Когда я пытался организовать Европейский Техтур в России в 2004 году, никто не хотел разговаривать о спонсировании этого мероприятия. Я провел его на свои деньги.

Если брать сегодняшнюю ситуацию, то государство открыло несколько институтов, инструментов, которые работают. Качество их работы, результаты – это второй вопрос, но важно, что они вообще появились. Важно, насколько государство со своей стороны будет последовательным. Я всегда привожу пример Кремниевой долины. В 70-е годы государство тратило на гранты университетам, на заказы тому же Intel порядка четырех с половиной миллиардов долларов. В 2008 году американское государство продолжает тратить тот же объем денег. Но! Если в 70-е годы частный бизнес вкладывал в развитие хайтека в Кремниевой долине порядка 100 миллионов долларов в год, то в 2008 году – 32 миллиарда долларов. Если государство будет последовательно что-то делать в этом направлении, то произойдет много изменений.

– Был ли для вас сложным переход от амплуа ученого к амплуа предпринимателя?

– Я не могу назвать себя ученым в том виде, в котором я для себя характеризую ученых. Я работал в советской индустрии, решал задачи государственного уровня, участвовал в создании спутников-наблюдателей, и вдруг все меняется, твоя жизнь меняется – это слом. Но я люблю кризисы, потому что они заставляют думать по-другому, оглядеться вокруг.

Переломом было то, что в 90-е годы мы испытывали спутники, и они оказались весьма интересными для работы с интернетом. Это все открыло мне новый мир, и когда я пришел в российское правительство с предложением делать вещи, которые всем нужны, мне сказали: «Извини, но денег на новые технологии у государства нет, деньги есть на строительство демократии». Я тогда решил создать свою компанию и строить карьеру в другом амплуа. Естественно, это тяжелый переход.

Я ушел в новую жизнь с 10–20 людьми. Это сильный ход, зато он дает возможность сделать что-то новое. Я думаю, что в жизни надо всегда делать резкие шаги, когда ты хочешь чего-то достичь.

– Как я понимаю, все 90-е вы работали операционным менеджером и получили тот самый предпринимательский опыт, чтобы затем стать более эффективным инвестором.

– Я продолжал заниматься инженерной работой, в 90-е был руководителем инженерии. В России предприниматели 90-х, которые имели опыт работы в советских условиях, стремились сберечь технологии. Все эти годы мы занимались тем, что создавали технологии и продавали их. Технологии Wi-Fi, которые никому не были нужны в те годы у нас, мы продали американскому правительству.

– Этот факт я знаю и хочу поговорить о нем подробнее. Wi-Fi был создан под вашим руководством?

– У нас были опытные образцы. Было трудно их куда-то продвинуть, и мы приезжали на Ericsson и пытались доказать, что это будущее; они говорили, что у них есть чипы, которые работают на скорости 19 килобит в секунду, и все довольны. Куда больше? (Смеется.)

России это все было не нужно, а американцы купили. Это был один из многих прототипов, другие компании тоже вели разработки в этом направлении. Но это был тот самый протокол 802.11, который лег в основу современного Wi-Fi.

– Правду говорят, что после путча 1991 года Sun прислала вам 200 green card, то есть фактически хотела перевести вашу фирму и сотрудников в США?

– Да, это правда. Они начали переживать, они видели, что наши разработки могут быть востребованы. Мы с 1990 года активно использовали e-mail, у нас был интернет, мы переписывались. Я вообще не общался с людьми, у которых не было e-mail на визитке. Никто особенно не хотел ехать после того, как демократия в России победила. Они нам прислали 25 рабочих станций, это и легло в основу создания компании «Элвис-плюс».

– Когда вы перешли от деятельности инженера-управленца к деятельности предпринимателя?

– В 1991 году был мой первый опыт, когда надо было работать и зарабатывать деньги. Я решил, что в «Элвис-плюс» мы не будем работать на бюджетные деньги, и мы начали работать на свои, которые удавалось получать на заказах. Я пытался уменьшить нашу зависимость от бюджетных средств, уже тогда понимая, что нужно богатеть на доходах, а не на расходах.

– Инвесторская деятельность началась в 2000-х, верно?

– Реально я начал в этом направлении смотреть, когда продал пакет своих акций компании «Элвис-телеком». С того времени у меня появилось желание оглядеться вокруг. Так как были заработаны какие-то деньги, я решил, что их можно использовать.

– Часто у наших слушателей (у молодых специалистов или управленцев младшего или среднего звена в области интернета) встает вопрос: «Когда у вас появились первые деньги, достаточные для того, чтобы чувствовать себя обеспеченным человеком?» В частности для того, чтобы инвестировать не только в себя, но и в других?

– Я всегда себя чувствовал состоятельным человеком. Вопрос не в деньгах. Когда вы начинаете чувствовать, что можете что-то делать, вкладывать деньги в риски других, тогда все и появляется. Есть критерий рискового капитала – это десять процентов капитала, которым ты обладаешь. В какой-то момент я понял, что вокруг много интересных идей, людей, и мне начала нравиться эта деятельность, после чего я сказал себе: «У меня же есть средства для этого». В начале 2000-х я решил, что могу на это тратить время.

– Сегодня вы в интервью для разного рода изданий подводите серьезную идеологическую и теоретическую базу под то, что делаете как инвестор. Когда вы начинали инвестировать, вы делали это интуитивно или как-то учились этому, читали книги?