Античный мир «Игры престолов» - Айеле Лушкау Страница 11

Каждое блюдо первым делом подносили Брану, чтобы он мог взять причитающуюся лорду долю, но, когда дело дошло до уток, он уже не мог больше есть, а только кивал одобрительно и отсылал блюдо прочь. То, что пахло особенно вкусно, он отправлял одному из лордов на помосте в знак дружбы и расположения, как учил его мейстер Лювин (БК).

Но люди Энея не просто скитаются, их странствия сродни тем, что были не в «Илиаде», а в другом произведении Гомера – «Одиссее». Рассказ о пире с олениной на самом деле основан на охоте Одиссея на острове Огигия. Как и Эней, Одиссей забирается на скалу, чтобы исследовать землю, видит величавого оленя и убивает его, чтобы накормить людей. Так же как в «Энеиде», оленю приписываются человеческие черты – погоня за ним изображается как преследование вражеского солдата. Подобно Энею, Одиссей поднимает дух своих людей, предлагая пищу, и, как Эней, он встречает прекрасную царицу Цирцею, дочь Солнца. Цирцея также была колдуньей, способной превратить спутников Одиссея в свиней, в то время как другие версии мифа изображают ее царевной, страдающей от безответной любви к молодому мужчине по имени Пик, которого она превратила в статуэтку. В отличие от своей тезки из Вестероса Серсеи Ланнистер, она не состоит в кровосмесительной связи, но обе женщины сильны, плетут интриги и способны накликать беду на любого мужчину, попадающего в поле их зрения. Истинное лидерство, выраженное предоставлением на поле битвы еды и безопасности, сталкивается с женскими уловками и, как часто бывает в Вестеросе, находит желающих.

Образ оленя дает основание для рассуждений на другую тему, касающуюся генеалогии и наследования. В двух словах, возможность охотиться и справляться с оленем неразрывно связана с концепцией правления и династии. Вот почему сцена свежевания оленя Тайвином становится фоном для диалога о качествах Джейме, которые помогут ему занять место отца в доме и однажды, возможно, в династии Ланнистеров. На протяжении сцены отец и сын обсуждают вопросы репутации, слово «чистота» Тайвин выговаривает пренебрежительно, хотя сам по локоть в крови и внутренностях. Посыл довольно ясный: руководство неизбежно связано с кровью и беспорядком, и Тайвин волнуется, что его сын слишком тщеславный, слишком чистый, чтобы выполнить свой долг.

«Игра престолов» в ключевом и фундаментальном смысле – это история наследования и кровавых битв, предпринятых для того, чтобы убедиться в том, что оно «свершилось правильно» и на престоле оказался истинный наследник. В отличие от обычаев Вестероса, древние греки и римляне не практиковали право первородства (где старший сын наследует все), наследство делилось между выжившими сыновьями. Однако обе культуры имели собственные представления о том, как должны складываться отношения между поколениями. В первую очередь, отцами и дедами предлагались модели для подражания, с помощью которых сыновья и внуки социализировались в управляющий или военный классы. Римская культура ушла на шаг вперед и разработала настоящий культ предков, в котором молодые члены семьи норовили повторить деяния своих отцов и, конечно, превзойти их славу и достижения.

Это не всегда срабатывало, и многие молодые мужчины в Античности разочаровывали своих отцов, как Тирион Тайвина. Чувство провала перекликалось с общим культурным упадком: казалось, что в старые времена мужчины были сильнее и лучше, а с каждым поколением становятся хуже и хуже. Эта идея по-разному выражалась в мифологии. Например, в мифе о золотом веке – райском времени, когда земля сама приносила плоды и все люди жили в гармонии друг с другом. После золотого века следовали четыре столетия, каждое хуже предыдущего: серебряный век, бронзовый век, век героев и, наконец, железный век, который был историческим временем Античности, когда мужчины уже не могли сравниться со своими предшественниками.

В Античности также бытовала идея, что сыновья должны тем или иным образом походить на своих родителей, внешне или поведением. От них, таким образом, ожидалось, что они станут достойными членами общества и докажут, что заслуженно являются сыновьями своих отцов, а в мифическом золотом веке, согласно преданиям, все сыны походили на отцов, поэтому не было никаких сомнений в подрастающем поколении. Оба этих мотива – соответствие и несоответствие отцовским стандартам – встречаются и в «Игре престолов». Тайна смерти Джона Аррена обращает внимание на всеобщий отказ принять к сведению тот факт, что Джоффри не похож на Роберта Баратеона, в отличие от его бастардов. Светлые волосы придают Джоффри сходство с настоящим отцом, Джейме, отсюда возникает серьезный вопрос: законнорожденный ли он? Джон Сноу похож на Неда, в то время как Робб, наследник Севера, – на свою южанку-мать.

Саркофаг Луция Корнелия Сципиона Барбата, 337–270 до н. э. Ватикан, музей Пио-Клементино

Охота на оленей, в сущности, дает нам простор для размышлений над теми же проблемами. Мы уже видели, как Эней мужественно убивает семь оленей для своих людей, когда они после шторма оказываются на африканском побережье. На следующем этапе путешествия, который начинается точно в середине поэмы, Эней со своими спутниками наконец попадает в Италию, где они должны найти новый дом, мир и покой. Вместо этого, однако, странники сталкиваются с вооруженным сопротивлением, которое возникает, когда сын Энея Юл уходит на охоту. Не сумев повторить подвиг отца, он едва справляется с одним оленем, который, как оказалось, был домашним, прирученным крестьянской семьей для единственной дочери Сильвии: