Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских Страница 90

— Идите. Догоню.

Шнурок развязался? С чего бы это? С ней такое в последний раз случалось в первом классе. Бабушка как назло всегда покупала ей ботинки только со шнурками, наверное, надеялась, что внучка в один прекрасный день расшибет себе голову. В результате Мила научилась завязывать их так, что смело могла претендовать на первое место в конкурсе «Лучший зашнурованный ботинок года».

Она завязала шнурок и, подняв глаза, увидела на ступеньке выше две ноги в черных туфлях очень большого размера. Мила выпрямилась. Перед ней стояла Амальгама, держа в руках большой поднос с двумя просто гигантскими колбами.

— Я смотрю, вы не спешите на урок, госпожа Рудик, — холодным тоном сказала она, почему-то довольно улыбнувшись. Кожа на ее лице при этом натянулась, и оно еще больше обычного стало похоже на череп.

Миле эта улыбка показалась подозрительной и она сочла, что благоразумнее будет не отвечать. Промычав что-то неопределенное, Мила уже хотела обойти Амальгаму, чтобы улизнуть, но ей не дали такой возможности.

— Постойте! — резко воскликнула Амальгама, кладя одну руку на перила и преграждая Миле дорогу. — Так как вы, я вижу, считаете для себя возможным опаздывать на уроки…

— Но я не… — попыталась возразить Мила.

— И перебивать старших к тому же, — вставила Амальгама, жестко глядя на нее своими неприятными, словно сидящими в темных ямах, глазами. — Так я найду для вас более подходящее занятие, чем шататься по школе без дела. Возьмите.

Она сунула Миле поднос с колбами, которые оказались совсем не тяжелыми.

— Следуйте за мной! — приказала Амальгама.

Мила кинула взгляд вверх на лестницу, куда ушли ее друзья, и нехотя пошла вслед за Амальгамой, думая, зачем это она, Мила, ей понадобилась. Ну не затем же, чтоб донести поднос до кабинета? Мила опустила глаза, чтобы посмотреть на свою ношу, и чуть снова не споткнулась, но уже на ровном месте. В одной колбе была странная желтоватая жидкость, которая застывала льдом, и тут же, расходясь трещинами по поверхности, таяла. В другой был какой-то серый порошок: он поднимался в колбе в виде гриба, потом гриб рассыпался на мелкие песчинки и снова падал на дно.

Мила молча порадовалась, что до третьего курса не придется заниматься алхимией. Она была уверена, что вряд ли полюбит этот предмет.

Когда они прошли мимо двери в лабораторию, Мила поняла, что Амальгама ведет ее в свой класс. Так и есть: Амальгама зашла в кабинет и оставила дверь открытой для Милы.

Мила отнюдь не была счастлива от оказанной ей чести и с тоской оглянулась назад, ища путь к спасению. Тут она заметила, что осторожно приоткрылась дверь лаборатории, и, нагруженный порошками под самый подбородок, оттуда выскользнул профессор Корешок. Мила быстро нырнула в кабинет алхимии, пока он ее не заметил.

В кабинете алхимии было темно и пахло серой. Амальгама стояла, скрестив руки на груди, и глядела на нее прищуренным взглядом. У Милы промелькнуло в голове, что ее племянник Лютов смотрит так же. Только что она размышляла: а не сказать ли Амальгаме, что в ее лаборатории сейчас явно без разрешения побывал профессор Корешок, как мгновенно передумала.

— Поставьте поднос на огонь, — приказала Амальгама, показывая рукой в сторону синего пламени, отрывающегося от странного приспособления в центре широкой кафедры.

Мила повернулась спиной к Амальгаме, скорчив ей рожу, которую она, к счастью Милы, никак не могла видеть. Потом поставила поднос на огонь, кипя от раздражения, но не успела даже отнять руки, как ее охватило какое-то очень знакомое ощущение, и желтоватая жидкость в одной из колб ожила. Прямо у Милы на глазах из желтой мути появились волосатые лапы, а следом за ними будто сплелось из мелких частичек воздуха огромное паучье тело. Такой мерзости Мила не видела никогда в своей жизни: в пасти у паука была голова еще одного паука, а восемь паучьих глаз смотрели на Милу. Ее всю сковало от омерзения… Прямо над пауком мелькнула чья-то рука и вонзила в его тело что-то острое, похожее на меч. Мила в ужасе одернула руки, все еще сжимающие поднос… Поднос слетел с синего пламени… Паук тут же исчез… Раздался лязг ударившегося об пол металлического подноса… звон бьющегося стекла…

БАХ!

Что-то взорвалось… В воздух взметнулся столб едкого дыма, очень похожий на гриб, и Мила почувствовала, как в тот же миг заслезились ее глаза.

Мила еще смогла догадаться, что у нее только что опять было видение, но это не объясняло, почему колба вдруг бабахнула. В растерянности она стояла, тупо глядя на сероватое облако, растекающееся над кафедрой Амальгамы.

— Что вы там увидели? — раздался вкрадчивый, но очень настойчивый голос.

Мила обернулась, удивленная вопросом не меньше, чем всем произошедшим.

Что она увидела?! А разве не самое время спросить, что взорвалось? Или это Амальгама как раз знает?

— Ничего, — быстро ответила Мила, отступая подальше от облака, а заодно и от Амальгамы.

— Лжете! — гневно воскликнула Амальгама, делая шаг вперед.

«Еще бы…», — подумала Мила, отступая дальше.

— Вы лжете, — повторила Амальгама, но уже ровным и хладнокровным голосом, — и вы только что умышленно разбили лабораторную колбу!

Мила просто онемела.

— Вы будете наказаны за это, — угрожающе сощурила глаза Амальгама, продолжая наступать, — и за вашу наглую ложь преподавателю. Сегодня же…

— Что здесь случилось? — раздался чей-то озадаченный голос, и, обернувшись, Мила увидела в дверях Многолика. — Я проходил по коридору и услышал взрыв, потом крики…

— Эта ученица, — негодующим тоном произнесла Амальгама, — нарочно разбила лабораторное оборудование! И я только что собиралась назначить ей наказание. Вам незачем беспокоиться, профессор Многолик. Я разберусь сама.

Она красноречиво глянула в сторону выхода, но Многолик уходить вовсе не собирался. Он посмотрел на осколки разбитых колб с остатками серого порошка, потом на дым, зависший в воздухе, и сказал:

— Судя по атмосфере в классе, в вашем лабораторном оборудовании была гремучая смесь. Должен сказать, что и мне бы не доставило удовольствия держать в руках… что бы то ни было, если оно грохочет, как десять голодных драконов.

Амальгама набрала полную грудь воздуха и, переигрывая возмущение, спросила:

— Что вы хотите этим сказать?! Что я намеренно дала ученице взрывчатое вещество?!

— Ну что вы, профессор Мендель! — лицо Многолика выражало неподдельное удивление и простодушие. — У меня и мысли подобной не возникало. Могу лишь предположить, что вы просто ошиблись.

Мила увидела, как у Амальгамы округлились глаза, но в этот раз ее возмущение было вполне натуральным.

— Я-никогда-не-ошибаюсь! — делая ударение на каждом слове, высокомерно заявила Амальгама, сверкнув глазами.

Многолик благодушно развел руками.