Овен. Танец огненной саламандры - Светлана Лубенец Страница 9

Откусив приличный кусок от блинчика, Саша высунулась в окно. Бабушка копалась на грядках.

— Бабу‑уль! — почти пропела Саша.

— Чего тебе, полуночница? — строго спросила бабушка, но по всему было видно, что она уже не сердится.

— Ба‑аб! Ну я же вижу, что ты меня уже простила! Ведь простила, да?!

— Куда ж мне от тебя деваться? — ответила бабушка и подошла к окну, держа в руках симпатичный пупырчатый огурчик. Она протянула его Саше и сказала: — Съешь! Гляди, какой славный! Только помой!

— Хорошо, помою, — согласилась Саша, принимая в ладонь шершавый крепкий огурец. — А ты мне лучше скажи: ты веришь в монашку, которая выходит из озера?

— Как можно в такое верить?!

— То есть не было никакой монашки и монастыря не было? Откуда ж тогда ступеньки? — скороговоркой протараторила Саша.

— Монастырь был. Даже сохранился фундамент и остатки стен.

— Да… мне вчера про них говорили, но я их так и не увидела.

— Они чуть дальше площадки над ступеньками. Не освещены. Не удивительно, что в темноте их не видно.

— А ты не будешь сердиться, если я туда схожу? Интересно же на них посмотреть…

— Сходи, только белым днем и с ребятами, если интересно. Но там смотреть‑то нечего. Руины и есть руины. Хотели снести, а теперь разрабатывают план восстановления монастыря.

— Ага! Значит, монастырь все же был! Значит, и монашка была? — почему‑то обрадовалась Саша. Все‑таки не зря она сюда приехала. Тут такие тайны!

— Правильно говорить — монашенка, — поправила ее бабушка. — Разумеется, они были, раз монастырь существовал.

— А по ступенькам на коленях ходили?

— Вот этого не знаю. Возможно, ступеньки — просто спуск к озеру. А легенд на этот счет много.

— Ты тоже знаешь про отравительницу?

— Да, но мне более правдоподобной кажется другая история.

— Какая? Бабуль, расскажи!

— Ладно, только ты садись завтракать, а я сейчас приду. Еще пару огурчиков приглядела. На обед салат сделаем, с зеленью… остальные засолю…

Саша еле дождалась бабушку и даже не заметила, как на нервной почве съела почти все блины. Когда она с удивлением разглядывала оставшийся в тарелке последний блинок, пришла бабушка с тазиком, полным маленьких крепких огурчиков.

— Все съела? Ну и молодец! — похвалила ее, как маленькую деточку, бабушка.

— Ты обещала историю! — напомнила ей Саша.

Бабушка не спеша вымыла руки, вытерла их полотенцем и только тогда уселась напротив Саши.

— Ты же знаешь, — начала она, — что рядом с нами Тула — очень старый город. Своими оружейниками она всегда славилась. А во время войны с Швецией в восемнадцатом веке, между прочим, сам Петр I приказал перевести в Тулу опытных мастеров из Московской оружейной палаты. Хотел создать там Императорский оружейный завод. Ну… сначала изготавливали только оружие для армии, а потом стали делать парадное оружие.

— Для военных парадов? — спросила Саша.

— Возможно, они и для этого годились, но вообще‑то предназначались для подарков, например, послам иностранных держав. А еще оружейники начали делать из стали так называемые партикулярные предметы, то есть бытовые. Например, шкатулки, ларцы.

— Ларцы из стали?

— Да.

— Так они ж, наверно, тяжелыми были?

— Наверно. Но они должны были стоять на одном месте, украшая интерьер, так что, думаю, их вес не имел существенного значения.

— Но ведь сталь… — Саша взяла в руки чайную ложечку. — Чего ж в ней красивого?

Бабушка только хотела что‑то сказать, как в открытом окне кухни, выходящем на улицу, показалась голова Али.

— Здравствуйте, Ольга Николаевна, — вежливо поздоровалась «голова» и спросила: — Вы можете отпустить Сашу на несколько минут на улицу?

Саша не поверила своим ушам. Ее, как маленькую девочку, «отпрашивают» погулять у бабушки! Алька совсем зарвалась! Надо срочно ставить ее на место. Но пока она пыхтела от злости, бабушка успела сказать.

— Конечно, Алечка! Саша уже позавтракала. Сейчас выйдет!

— Отлично! Я буду ждать в беседке, у библиотеки.

— Бабуль, ты чего?! — возмутилась Саша. — Это же она специально, чтобы меня унизить!

— Что значит — унизить? — не поняла бабушка. — Зачем унизить?

— Затем, чтобы показать, какое я ничтожество! Даже погулять до сих пор у бабушки отпрашиваюсь!

— Ну и что же здесь плохого?

— А то, что я не хочу идти с… Алей разговаривать!

— Почему? Поссорились, что ли?

— Ничего не поссорились! Просто я не обязана бежать по первому ее зову! Ты мне, между прочим, легенду так и не досказала. Только про оружейный завод успела…

— Ну и что? Я тебе за обедом расскажу или за ужином. Куда нам торопиться? Сходи! Заодно и помиритесь! — сказала бабушка, поднялась с табуретки и вышла в сад.

Саша несколько минут раздумывала, как ей лучше поступить, а потом все же решила пойти к беседке. Мало ли что у этой Альки на уме. Надо быть ко всему готовой. Только она, Саша, ни за что переодеваться не будет. Так и пойдет в халате, чтобы Федорова понимала, что она к ней пришла всего лишь на минутку, как вежливый человек: раз уж бабушка за нее пообещала…

Приближаясь к беседке и издалека разглядывая Алю, Саша опять отметила, как та похорошела с тех пор, когда носила косички — баранками над ушами. Понятно, что пока ее, Саши, здесь не было, Алька вертела всеми красиловскими парнями как хотела. Но кончилось ее единовластие! Тоже императрица нашлась!

— Ну и что ты мне хочешь сказать? — спросила Саша, не доходя несколько шагов до беседки, чтобы Аля сразу поняла, как ей некогда.

— Может, подойдешь поближе? — спокойно спросила Федорова.

— Пожалуйста, — небрежно ответила Саша и уселась на перила беседки напротив Али. — Слушаю тебя очень внимательно.

— Скажи, что ты задумала? — опять очень спокойно спросила Аля.

— Ничего. — Саша сделал вид, что подавила улыбку.

— Так уж и ничего?

— Ну не то, чтобы совсем ничего. Просто так сиднем сидеть в бабулином доме или плескаться в речке — скучно. Я решила разгадать тайну… — Саша задумалась, как бы половчее соврать, но Аля приняла задержку с ответом за специально выдержанную паузу и выпалила:

— Ну… договаривай! Я уже прониклась торжественностью момента. О какой тайне идет речь?

Саша совершенно не знала, что ей сказать, а потому брякнула первое пришедшее в голову:

— О такой! Называется… тайна тульских оружейников!