Приключения Маши Михайловой - Сергей Дяченко Страница 9

– Скажите, пожалуйста, у вас есть его фотография?

Человек тут же вытащил из-за пазухи целый фотоальбом. На всех снимках был один и тот же рыжеватый пёсик, крохотный, размером с варежку. Он был сфотографирован справа и слева, спереди и сзади, на бегу и во сне, на ковре и на травке, в ванной, в парикмахерской и ещё зимой – Гарнир стоял на снежной горке в комбинезоне, шляпе и ботинках.

– У меня дома сто таких альбомов, – сказал хозяин. – Мой Гарнир обожает фотографироваться. Стоит ему услышать: «Сейчас вылетит птичка», как он начинает скулить и лаять. И ещё он обязательно требует, чтобы я показывал ему фотографии. Не засыпает вечером, пока не просмотрит весь альбом… Он такой нежный! Он легко простуживается! Он боится больших комнат, кошек, мух, телевизора, громкого шума, яркого света… Они его замучают! Мой бедный Гарнир!

И он заплакал так сильно, что слёзы закапали на фотографии.

Тем временем народу вокруг становилось всё меньше и меньше. Выставка закончилась; люди и собаки расходились по домам.

В стороне два милиционера беседовали с хозяином Принца. Бульдог Принц стоял рядом. У него был очень гордый вид. Он так поворачивался, чтобы все видели его новую золотую медаль на груди.

Маша подошла послушать, о чём они говорят.

Хозяином Принца был мальчик немного старше Маши. Наверное, он учился в пятом или в шестом классе.

– Ума не приложу, – говорил он огорчённо и разводил руками. – У нас и в мыслях не было никого похищать! Когда мне сказали, что похищен гарнир, я сначала решил, что это случилось в столовой… Вы понимаете? Гарнир – это ведь та еда, которая лежит на тарелке вместе с котлетой или с мясом. Пюре, например, или вермишель. Вот я и решил, что в столовой украли кастрюлю с вермишелью…

– Разрешите мне с ним поговорить наедине, – сказала Маша милиционерам. Те уже оба знали, что она не просто девочка, а знаменитая Маша Михайлова. Поэтому они отошли без единого слова.

– Скажите, пожалуйста, – серьёзно спросила Маша у этого незнакомого мальчика, – что больше всего на свете любит есть ваш Принц?

– Сгущёнку, – сказал мальчик.

– А чем вы его кормите каждый день?

Мальчик задумался:

– Ну, мясом… Колбасой… Супом, кашей, картошкой…

– Понятно, – сказала Маша. – Последний вопрос: как вы считаете, что вкуснее на гарнир: пюре или пшённая каша?

– Пюре, конечно, – сказал мальчик. – И ещё вермишель с соусом.

– Спасибо, – сказала Маша. – У меня больше вопросов нет.

Она отошла к Майору милиции и сказала:

– Ложный след. Хозяин Принца не причастен к похищению.

– Как ты узнала? – спросил Майор.

Но Маша только устало покачала головой:

– Не будем тратить время… Мне нужен подробный план собачьей выставки.

* * *

Наступил вечер. Маша позвонила домой и сказала маме, что поужинает прямо в милиции.

Люди в городе отдыхали – ведь было воскресенье. Все шли в кино, или на танцы, или в кафе, или просто погулять. Только Маша с милиционерами не могли отдыхать: ведь им надо было раскрыть преступление!

В большой комнате на большой доске нарисован был план собачьей выставки. Место, где сидел похищенный Гарнир, помечено было крестиком.

Маша сидела за столом милицейского начальника. Начальник стоял перед ней и докладывал о проделанной работе:

– Мы не нашли ни одного свидетеля. То есть мы нашли людей, которые видели Гарнира на его месте. И нашли людей, которые видели, что Гарнира нет. Но никто – никто! – не заметил, куда он делся. Он будто растворился в воздухе!

– Мы на всякий случай решили прослушивать телефон хозяина Гарнира, – сказал Майор милиции. – Вдруг похититель позвонит и скажет, чтобы ему принесли деньги. Тогда мы сразу определим, откуда он звонит, придём и арестуем его и спасём Гарнира… Только похититель пока не звонил. Звонила бабушка.

– Какая бабушка? – спросила Маша. – Похитителя?

– Бабушка хозяина Гарнира… И больше никто не звонил.

– Это безнадёжное дело, – с отчаянием сказал молодой милиционер. – У нас нет ни единой улики! Ни единого следа! Ни единого свидетеля! Мы никогда не найдём этого пса…

* * *

Во дворе милиции рядком стояли десять милицейских машин. Маша присела на корточки, тихонько свистнула. Тут же из-под машин пришли Бобик, Шарик и Дружок – грязные, весёлые, с хвостами-колечками.

Маша вытащила из портфеля кулёк с собачьим кормом, привезённым с выставки. Собаки удивлённо грызли корм, как какую-то невидаль, а Маша смотрела на них, бормотала себе под нос и качала головой.

– Что ты делаешь? – спросил Майор милиции у неё за спиной.

– Я думаю, – сказала Маша. – Я думаю… Вот что. – И Маша выпрямилась. – Едем сейчас к моей подружке Ире Лопаткиной.

– Зачем?

– Не задавайте глупых вопросов, – сурово сказала Маша.

* * *

Родители Иры Лопаткиной были очень недовольны, что Маша с милицией явились так поздно. Ира вылезла уже из кровати – в пижаме и сонная.

– Покажи мне, пожалуйста, сегодняшний номер очень свежей газеты, – попросила Маша.

– На столе лежит, – удивлённо ответила Ира.

Маша подошла к столу и увидела газету. На первой её странице было написано: «Все самые свежие новости!» Прямо под этой надписью была другая: «Собачья выставка омрачена похищением!» И большая фотография Гарнира, сделанная там же, на выставке, – Маша узнала клетку из красного дерева, и узнала Гарнира, и узнала медали на подушечках. На фотографии не было ни одного человеческого лица: в центре её был Гарнир с медалями, а по краям – чьи-то руки, локти, пиджаки и рубашки, чья-то сумка, чей-то большой фотоаппарат – видно было, что люди толпились, чтобы посмотреть на единственного в городе заливайского терьера.

Под фотографией было написано: «Это последний снимок чемпиона, сделанный прямо перед похищением».

– А ты, Маша, не нашла другого времени, чтобы газету почитать? – строго спросила Ирина мама.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала Маша, будто зачарованная.

Кроме фотографии, на первой странице газеты были другие новости: «В зоопарке родился слонёнок»… «В полдень над городом летал дирижабль»…

– Ну конечно! – пробормотала Маша. – Как я сразу не догадалась!

И, прихватив газету, она помахала рукой Ире и её удивлённым родителям и сбежала вниз по лестнице так быстро, что Майор за ней едва поспевал.

* * *

Было уже одиннадцать часов вечера. Машина мама ругалась по телефону, почему Маша до сих пор не в постели. И при этом она очень сердилась на Майора милиции: