Портрет неприкаянного духа - Марина Русланова Страница 9

— Луша, — позвала Юлька. Собачонка навострила ушки.

— Луша, я всегда буду защищать тебя!

Лушка благодарно лизнула Юльку в подбородок.

Раньше Юлька, мечтая о собаке, представляла рядом с собой красавца-дога или грозную овчарку, а сейчас поняла, что не променяет это дрожащее существо на чемпиона мира среди собак.

— А какая у нее порода? — спросила Юлька.

— Порода? — усмехнулся дед. — Один из ее родителей был той-терьером. Подозреваю, что когда хозяева обнаружили в Лукреции примесь дворняжки, то избавились от нее.

— Гады! — коротко выразил свое отношение к хозяевам Лушки Кирилл. Мальчик попрощался с дедом и потянул Юльку к выходу. — Идем скорее, скоро стемнеет, и мы бесславно погибнем, завязнув в грязи.

Перед Юлькиным домом Кирилл поинтересовался:

— Может, зайти с тобой, поддержать. Тебе, наверное, достанется за собаку?

— Сама справлюсь, — гордо ответила Юлька. Благодаря существу, сопящему у нее под курткой, она чувствовала в себе силы справиться с чем угодно.

— Удачи тебе, — пожелал Кирилл.

— Бабушка, — с порога крикнула Юлька. — Посмотри, кого я принесла.

Естественно, первой в коридоре появилась Мумия, а уж затем бабушка.

«Сейчас начнется», — подумала Юлька, вдохнула в легкие побольше воздуха, собираясь возражать на упреки Мумии, но, к ее удивлению, домработница воскликнула:

— Какая прелесть! — и протянула руки к собачке.

Юлька машинально протянула ей Лушку и собачка потянулась к Мумии.

— Собачка хорошенькая, но родителей инфаркт хватит, — мимоходом заметила бабушка и занялась новым членом семьи. Налила в миску теплого молока, накрошила в него печенья.

Лушка с удовольствием поужинала.

— Нужно ее вымыть, — для Мумии чистота и порядок были превыше всего.

Дрожащую мелкой дрожью Лушку посадили в таз с теплой водой, и Мумия собственноручно смыла с собачки уличную грязь. По Юлькиному совету попытались высушить мокрую шерстку феном, но гудение и горячий воздух до смерти перепугали Лушку.

Из старой бабушкиной корзины соорудили домик, внутрь постелили побитый молью меховой воротник. Собачка сразу поняла, что это ее место, прыгнула в корзину, обнюхала новое жилище и начала зарываться под подстилку.

— Ей не нравится яркий свет, — догадалась Юлька.

Мумия молча скрылась в своей комнате и вернулась с куском слегка прозрачной ткани. Ее привязали к ручке корзины, получились легкие шторки, прикрывавшие Лушкино место от нескромных взглядов.

Юлька так убегалась за день, что спала без задних ног, забыв про зловещую картину и происходящие с ней странности. Разбудила девочку Лушка. Она пробралась в комнату, передними лапами встала на диван и принялась жалобно скулить до тех пор, пока Юлька не проснулась.

Увидев перед собой два выпуклых черных глаза, Юлька сонно спросила:

— Чего тебе?

Еще жалобнее заскулив, Лушка отчаянно завертела задом.

— На улицу хочешь? — обреченно спросила новоиспеченная хазяйка.

Обрадованная догадливостью Юльки собачка бросилась к двери.

Девочка взглянула на будильник и ужаснулась: на целых полчаса раньше придется вставать.

В дверном проеме возникла Мумия:

— Юля, можешь еще поспать, я погуляю с Лушей.

— Я сама с ней погуляю, — из чувства противоречия заявила девочка и торопливо откинула одеяло.

На улице Юлька пожалела о своем решении. Одевалась она впопыхах — на ней были лишь сланцы на босу ногу да тонкий спортивный костюм, и теперь она дрожала от холода. А Лушка неторопливо обнюхивала кусты.

Пятнадцатиминутная прогулка показалась Юльке вечностью.

— Луша, миленькая, давай быстрее, а то я околею, кто тебя кормить будет? — взмолилась она.

Собачка присела в последний раз и засеменила к дому.

— Чуть боты не откинула, — пожаловалась Юлька, скидывая с онемевших ног сланцы.

— Надо полагать, — начала Мумия, бесстрастно глядя на посиневшие Юлькины конечности.

— Я знаю! — взорвалась Юлька. — Надо было одеться и обуться потеплее! Все нужно делать правильно. Но это невозможно!

Подобие улыбки появилось на неподвижном лице Мумии:

— Трудно, но возможно.

— Мумия возвращается, — тихо пробормотала Юлька и скрылась в ванной.

Привычный уклад жизни нарушился. В бесчувственной Мумии проявляется что-то человеческое, с картиной происходит что-то сверхъестественное, еще неделя такой жизни — и здравствуй, дурдом!

Юля протерла запотевшее зеркало. Оно отразило два очумевших серых глаза, спутанные волосы и отвратительный прыщ на подбородке.

— Омкина, к доске!

Возглас учительницы заставил Юльку очнуться от раздумий.

— Надеюсь, сегодня ты порадуешь нас стихотворением Лермонтова?

— К доске идти или с места можно?

— Как угодно.

К доске Юлька не пошла, терпеть не могла, когда на нее все смотрят. Звонким голосом объявила:

— Михаил Юрьевич Лермонтов, «Тамара».

Учительница поморщилась, но промолчала.

Юлька наизусть прочитала стихотворение и ждала оценки и разрешения сесть. Людмила Михайловна задумчиво постукивала ручкой по столу.

— Рановато, — вздохнула она, но поставила пятерку.

На перемене Юлька подошла к учительнице и поинтересовалась:

— Вы сказали, рановато. Что рановато?

— Стихи такие читать рановато, — отрезала Людмила Михайловна. Она сегодня была явно не в настроении.

Все последующие уроки Юлька размышляла над «рановато». Велели выучить стихотворение Лермонтова, любое, на выбор. Ей понравилась «Тамара», заворожили слова: «Высокая башня стояла, чернея на черной скале». Почему рановато? И вообще, кто вправе решать, что рано, а что поздно?

Острый локоть Ирки Артеменко ткнул Юльку в бок.

— Омкина, — донесся голос математички. Юлька поднялась, чтобы взять тетрадь после проверки.

— Омкина, кайся, у кого списала?

— Я сама все решила.

— Да неужели? — не поверила математичка. — Тогда иди к доске. На уроке плавала, а дома все решила?

Независимо вскинув голову, Юлька взяла в руки мел. Учительница продиктовала условие задачи и насмешливо взглянула на ученицу. Юлька уверенно стучала по доске мелом, и насмешливое выражение сползало с лица математички. Закончив, Юлька положила мел, отступила и приняла горделивую позу.

— Впечатляет, — признала учительница. — Способная ты, Омкина, но ленивая.