Козья морда - Дмитрий Щеглов Страница 9

– Может тебе лучше козлиную морду передать? – спросил Данила.

Ответа не последовало. Поднявшись на последнюю ступеньку, она вела свечой вдоль стены, и в это время язычок пламени, выгнувшись дугою, потянулся к зазору в кирпичной кладке. Теперь и мы с Данилой поняли, что где-то здесь должна быть потайная дверь. Из под двери всегда тянет. Гениальное, все просто. Об этом можно было бы догадаться и самому. Хорошо, что мы пригласили Настю, а то бы до скончания века, шаманствуя водили вдоль стен козлиной мордой, приговаривая «Сим, Сим, откройся». Втроем мы столпились на верхних ступеньках. Мы знали теперь, где нам искать. На стене чуть заметно проступал четырехугольный контур не открывавшейся давно двери. Хоть мы и догадались, что именно она и является потайной дверью, секретный механизм, приводящий ее в движение, был нам непонятен. Мы с Данилой по-собачьи преданно ждали дальнейших указаний. Если бы сейчас Настя приказала, ползите, мы не спрашивая, зачем поползли бы, лишь уточнив направление. Но она только высказала предположение:

– На двери обязательно должен быть замок, запирающее устройство.

Вообще-то она говорила совершенно банальные вещи, действительно есть ли хоть одна дверь на свете, чтобы замок на ней был установлен где-нибудь в соседнем коридоре. Поэтому мы методично, сантиметр за сантиметром начали обследовать предполагаемую поверхность потайной двери. И тут мне показалось, что один кирпич шатается. Я попробовал его вытащить, и он поддался. За этим кирпичом, мы смогли вытащить еще один кирпич. Нам открылась узкая прорезь, сквозь которую ничего не было видно. Там за прорезью, была какая то темная, глухая комната.

– Гасите свет, сокровища не видно, – простонал Данила, впившись глазами в темное пространство. Я выключил фонарик, а Настя задула свечу. Глаза, как на галерке в театре, начали привыкать к темноте.

– Да, это же монастырская подсобка, – разочарованно пробормотал Данила, собираясь покинуть смотровое место. – Раньше Хват здесь металлолом принимал.

И в это время послышался скрежет вставляемого ключа, скрипнул замок и одна половинка ворот отошла в сторону. Помещение залил солнечный свет. Горилла прошел внутрь, потрогал, что-то лежащее в углу, удовлетворенно хмыкнул, прикрыл за собою ворота и зажег свет. Затем, подкатив к воротам небольшой чурбак, уселся на нем. Судя по тому, как внимательно он смотрел в оставленную в воротах небольшую щель, чувствовалось, что он кого-то поджидает. Горилла закурил и нетерпеливо посмотрел на часы. Тот, кого он ждал, видимо опаздывал на встречу. Вдруг Горилла вздрогнул и обернулся, на какой то шум сзади себя. Хотя света в пристройке было и маловато, но все происходящее в ней было четко видно. В деревянном полу медленно поднялась крышка люка и из нее показалась лысеющая голова отдувающегося толстого мужчины.

– Что, стоишь как истукан, не ожидал? Руку лорду подай плебей, – довольный произведенным впечатлением, мужчина, кряхтя, выбрался на поверхность, с усмешкой оглядывая Гориллу.

– Кто это? – прошептал я.

– Хват, – так же шепотом ответил мне Данила, – Вот, сволочь, прямо как из могилы вылез.

– Тише вы, – шикнула на нас Настя, – услышат.

Прильнув, к узкой прорези в потайной двери мы наблюдали за происходящим.

– Принес? Ну, показывай, что у тебя там, – приказал Хват.

Горилла недоверчиво покосился в угол, не исчезло ли припрятанное им добро, сделал несколько шагов и легко передал чушку Хвату. Это амбал Горилла, мог легко держать ее в одной руке, а пузатый Хват взявши ее нежно, как ребенка на обе руки чуть было не уронил на пол. Чушка была сделана по подобию гантелей, с которыми упражнялись в начале века силачи в цирке, и имела темно-серый цвет.

– Вот, жизнью рисковал, говорят дороже золота, – рекламировал свой товар Горилла.

– Ты хоть знаешь, что ты украл? Сплав свинца и олова, и стоило из-за этого вызывать меня из Москвы, и засвечивать склад? – пренебрежительно отбрасывая гантель в сторону, разочарованно сказал Хват.

– Ты меня за лоха не держи, – как чайник закипел Горилла, – я может, как ты в цветных металлах не разбираюсь, но свинец за бронированной дверью держать не будут. Там знаешь, какая охрана?

– И как же тебе удалось бронированную дверь снять с петель? – усмехнулся Хват.

– Это мое дело. Брать будешь? – выказывая нетерпение, зверем смотрел Горилла.

Хват, казалось, не замечал настроения продавца и по новой, завел старую шарманку: – Говорил, дело на миллион, я ему ключи от склада дал, даже по подземному ходу от своего дома приполз, а он мне сплав от импортных аккумуляторов показывает.

Горилла не находил веских аргументов, чтобы сделать достаточно привлекательным свое маркетинговое предложение и только угрожающе сопел.

– Ты хоть знаешь, что украл? – повторил свой вопрос Хват.

– А как же, нас тоже с уроков выгоняли. Это па…ла…ти…на, – по слогам произнес Горилла.

Данила не выдержал и фыркнул: – с уроков его выгоняли. По-моему его совсем надо было из школы выгнать.

– И сколько ты хочешь за палатину? – передразнивая Гориллу хитро сощурился Хват.

– Пол миллиона!

Хват стал что-то прикидывать в уме, воздев глаза в потолок, затем, отведя взгляд в сторону возмущенно изрек: – Но это ж больше пятнадцати тысячи долларов. Ты с ума сошел, больше трех не дам.

Гориллу всего трясло, он то сжимал кулаки, то разжимал их: – Ты не понял меня, я говорю пол миллиона не деревянных, а пол миллиона зеленых баксов.

В пристройке наступила напряженная тишина. Даже нам, сторонним наблюдателям, было ясно, что в их торге наступал критический момент. Хвату не удалось обмануть Гориллу, тот хорошо знал истинную ценность украденного металла. Мы затаили дыхание. Приближалась развязка.

– А за тобой слежки не было? – сдавшись первым в нервном поединке, резко спросил Хват, – ты же идиот, можешь и себя и меня спалить.

Не замечая оскорбления, Горилла отрицательно замотал головой в ответ.

– Как же не было? – прошептала рядом Настя, – летел как угорелый, не видел в пыли, кто у него на хвосте сидел.

– Милиция наверно уже окружила их, сейчас брать будут, – разочарованно сказал Данила.

Хват стал сосредоточенно что-то обдумывать. Он внимательно посмотрел на Гориллу: – Это все?

– Вон в углу еще столько же.

– Сколько здесь будет всего килограмм?

– Килограмм шетьдесят, не меньше, – наконец Горилла обрел уверенность в голосе.

– Ты не картошку продаешь, а палатину, мог бы и взвесить.

По интонации, с какой напирал Хват на слово палатина, Горилла почувствовал скрытую насмешку, и поскольку партнер приступил к серьезным торгам, поставил его на место: – Не крути Хват, ты хоть и старый Барыга, но знаешь, я этого не люблю. Называй цену.

Хват начал издалека: – Даже если на время поверить, что это платина, – наконец он правильно назвал металл, – кому его сбудешь? На шею как украшение твою гантель не повесишь, разве что утопленнику, а так в стране на него и покупателей не найдется. Вот я и думаю, сколько реально может стоить твоя палатина?