Драконы Обыкновенной фермы - Дебора Бил Страница 9

— Не дом, а бред сумасшедшего, — пробормотал Тайлер.

— Его построил гений. — Колин не на шутку рассердился, словно услышал личное оскорбление. — Октавио Тинкер был одним из величайших ученых всех времен. Очень немногие люди способны хотя бы приблизиться к пониманию его творений. Он был двоюродным дедом вашей матери. Она ведь в девичестве Тинкер? И если вам повезет…

Колин внезапно умолк, щеки его залила краска гнева.

Как странно, подумал Тайлер, что этот долговязый темноволосый парень знает об их семейных узах больше, чем они сами. Он уже открыл рот, чтобы расспросить Колина о причинах такой его осведомленности, но тот вдруг резко повернул направо, и все незаданные вопросы разбились о его спину. Этот последний коридор был совсем коротким и упирался в стену с оконным проемом.

В тупике, напротив друг друга, располагались две двери. Люсинда бросила свой чемодан на пол и подошла к окну. Сбоку росла изумительной красоты вишня, выделяясь среди других деревьев пышным розовым цветом. Вдалеке белело огромное бетонное строение странного вида, похожее на трубу, наполовину вкопанную в землю. Тайлер, который тоже смотрел в окно, терялся в догадках, что бы это могло быть — ангар, бомбоубежище? Казалось, оно упало с неба, врезавшись в землю с невероятной силой и врывшись в нее.

Колин Нидл открыл двери по обе стороны коридора. Комнаты были крошечные и опрятные, с очень скромной обстановкой — старая деревянная кровать с нелепым лоскутным покрывалом и письменный стол. В комнате слева окно было немного больше и открывался прекрасный вид на цветущую вишню.

— Это моя, — объявила Люсинда.

— Ладно, — ответил Тайлер и задвинул свой чемодан в другую комнату.

— Меня ждет работа, — сказал Колин. — Обед в пять. Не выходите из дома, если вас никто не сопровождает.

Тайлер фыркнул.

— Это еще почему?

— Потому что так хочет мистер Голдринг. Пока кто-нибудь не освободится, чтобы показать вам имение, вы должны оставаться в своих комнатах.

— С какой стати? Здесь что, хищные коровы бродят?

Колин Нидл снова рассердился.

— Это ферма, — по слогам отчеканил он, словно учитель самому тупому ученику. — А значит — открытые колодцы, канавы, острые инструменты и очень плохое освещение. И разумеется, животные, которых лучше не пугать. Так что побудьте в своих комнатах.

Он повернулся и пошел прочь по коридору, прямой и несгибаемый, как оловянный солдатик.

— Противный какой, — сказал Тайлер, когда Колин ушел.

— Не так уж он и плох. Хотя, конечно, ботаник. — Люсинда с трудом втащила чемодан на кровать. Все эти странности и загадки ее порядком утомили. — Фу. Какая я потная и грязная. Чур, я первая в ванную.

Тайлер засмеялся.

— Это ферма, мисс Барби. Удобства во дворе.

— Заткнись, Тайлер, — рявкнула Люсинда. — Может, тебе на ферме самое место, а меня уволь.

— Ты будешь сильно удивлена, но ты уже здесь.

Внезапно всю комнату сотряс раскатистый гулкий рев, даже стекло в оконной раме звякнуло. От неожиданности Люсинда подскочила на месте и завопила. Рык доносился с улицы, но был таким глубоким и мощным, что Тайлер еще долго чувствовал его ступнями даже после того, как он стих. Звук был похож на стократно усиленное львиное рычание, но с каким-то совершенно жутким трескучим шипением. Ни одно животное на земле не могло издавать такие звуки.

— Вот это да! Что это было? — вымолвил Тайлер. — Кто мог так рыкнуть?

Его сестра не сказала ни слова. Люсинда не отрываясь смотрела на свои руки, словно не верила, что они могут так сильно дрожать.

Глава 4
Лазарет

Тайлер смотрел на улицу из окна в комнате сестры. От дикого звука у него, казалось, до сих пор ломило все кости.

— Люсинда, у тебя обморок? Кто мог так рыкнуть, я спрашиваю?

— Наверное, какое-нибудь животное, только и всего, — откликнулась она слабым голосом и вдруг начала деловито распаковывать чемодан.

Тайлер посмотрел на нее, едва веря своим глазам, потом прошел через коридор, чтобы выглянуть в свое собственное окно.

— Люс! — позвал он. — Люс, иди сюда. Смотри, народ бежит со всех сторон.

Шесть или семь человек спешили к той самой постройке, которая напоминала наполовину врытую в землю бетонную трубу. Среди бегущих выделялся один очень крупный человек. Тайлер решил, что это и есть Рагнар, о котором говорил мистер Уоквелл.

Люсинда остановилась на пороге комнаты брата, не проявляя ни малейшего интереса.

— Может… может, какая-нибудь корова поранилась… или…

Тайлер расхохотался и с размаху плюхнулся на кровать.

— Ты шутишь? Корова, как же. Голосистая такая корова. Ревет как тираннозавр!

Она вздрогнула, и Тайлер вдруг почувствовал, как в нем закипает гнев. Каждый раз одно и то же, подумал он, едва сдерживаясь.

— Я обязательно должен выяснить, что там происходит, — сказал он. — Тебе придется пойти со мной, Люс.

— Нет. Я устала. Пойду вздремну.

Она отвернулась от него, и волосы упали ей на лицо, словно занавес. Или маска. Как же Тайлер ненавидел эту ее страусиную привычку прятаться от того, чего она не хотела замечать. Ладно, может, на этот раз Люсинда действительно испугалась, но его никто не заставит сидеть сложа руки в ожидании, пока трудности разрешатся сами собой.

— Люс, послушай меня. Там снаружи что-то по-настоящему жуткое. Ты ведь тоже слышала. Ну признайся, что слышала. Я точно знаю.

Она не ответила, но и в свою комнату не ушла.

— Люсинда! Ну же, пошли!

Он вытянул ногу, чтобы подтолкнуть ее, но толкнул слишком сильно, слишком зло.

Она наконец-то взглянула на него, лицо ее словно окаменело.

— Ты пнул меня.

— Я просто пытаюсь тебя расшевелить.

— Ненавижу тебя, Тайлер Дженкинс.

— Люс, прости, но…

— Ненавижу! — закричала она и побежала к себе в комнату, с грохотом захлопнув дверь. — Надеюсь, эта корова и вправду окажется чудовищем, — донеслось оттуда. — Надеюсь, она сожрет тебя!

Тайлер смотрел на закрытую дверь, борясь с желанием постучаться. Ему очень хотелось, чтобы сестра пошла с ним, но он слишком хорошо знал, что просить ее об этом бесполезно. Чудес не бывает.

Пока он бродил по коридорам и лестницам Обыкновенной фермы в поисках выхода, его гнев на Люсинду немного остыл. Просто его сестра совершенно терялась в трудных ситуациях. Из-за всяких мелочей она могла зудеть часами, порой ему даже хотелось ее пристукнуть — так она донимала его своим нытьем. Но если она перед чем-то отступала, то отступала окончательно и бесповоротно, подняв лапки кверху.