Иди и возвращайся - Евгения Овчинникова Страница 9

— Вы что-то хотели?

Я подняла голову. Передо мной стояла та же женщина, только в прошлый раз ее волосы были огненнорыжего цвета, а сейчас — каштановые, с модно окрашенными прядками. Скорее всего, хозяйка магазина, догадалась я.

— Вообще-то нет, просто жду автобуса, а на улице холодно, — соврала я и удивилась, как легко мне в голову пришла идея с остановкой.

— Тогда я в подсобку пересчитывать товар, — сказала она, — если что-то заинтересует — зовите.

— Хорошо.

Она взяла со стола потрепанную тетрадь и исчезла.

Я прошлась до двери и обратно. Посмотрела время: 14:05. Прошлась еще раз, чувствуя, как немеют ноги и по телу разливается холод. Живот тут же отозвался болью, все острее и острее, по нарастающей, пока в глазах по краям, как на экране телевизора, не начали расцветать черные цветы. В зазоре между двумя аквариумами стояла табуретка. Я присела на нее, чтобы не упасть от оглушительных ударов сердца, перевела дыхание.

14:06.

14:07.

Живот и сердце немного успокоились, и я подошла к окну. За стеклом по оживленной улице Некрасова шли потоки машин. В супермаркет напротив входили и выходили люди. Никого похожего на нее.

Вернулась и села на стул.

14:10.

14:15.

Я закрыла глаза и медленно досчитала до ста.

14:17.

К Розите я потеряла интерес примерно через неделю, когда выяснилось, что она не любит сидеть на руках, не любит мыться и не отзывается на имя. Не слишком-то умное животное. Убираться в клетке вовремя я забывала.

— Во сколько твои мультики начинаются, ты не забываешь! — гремела мама, подметая щеткой сено вокруг клетки. Розита издавала нежные трели, когда она заходила в детскую, но маму это только сердило. — Распелась тут! — говорила она Розите.

— Давай я уберу, — всегда предлагал папа, если был дома.

— Обо всём вам надо напоминать! — Если она заводилась, успокаивать ее было бесполезно.

Где-то через месяц я случайно оставила форточку открытой на целый день, и к вечеру Розита зачихала. Утром она хрипло кашляла и в тот же день тихо умерла. Я была в ужасе. Это моя вина, я плохо о ней заботилась и недостаточно любила! Вечером папа забрал Розиту и похоронил на небольшом пустыре за каменной стеной на Радищева, где росли высоченные дубы. Иногда, проходя мимо, я вспоминала ее нежную трель.

— Автобус еще не пришел? — хозяйка подошла незаметно, и я вздрогнула так, что рюкзак упал с колен.

— Нет, но уже скоро, — ответила, поднимаясь.

— Сидите сколько хотите, — сказала мне она, перебирая стоявшие на полу пакеты с кошачьим туалетом.

Я села и смотрела, как она выставляет тяжелые пакеты елочкой вдоль узкого прохода.

14:20.

Она не придет. Я закрыла глаза.

— Вам нехорошо?

— Да, не очень.

— Может, хотите воды?

— Нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду. — Я поднялась и ухватилась за лямки рюкзака.

— Посидите еще, а то еще упадете в обморок.

— Спасибо, я дойду до дома, тут недалеко.

Посидеть очень хотелось, но не было сил выносить сочувствующий взгляд и заботу этой женщины. Она вела себя так, как наши с папой знакомые, когда мама исчезла.

Я вышла из магазина в 14:25 и на ватных ногах, не оглядываясь, пошла домой, разгоняя черные цветы, расцветавшие перед глазами с каждым шагом.

Дома, поминутно проверяя время, будто это могло что-то изменить, слонялась по квартире, прибирая разбросанные вещи и каждый раз забывая, что хотела сделать, пока наконец не легла на кровать и не уснула.

Мне приснился старый детский страх: я сижу за столом за уроками, а за спиной тянет лапы невидимое чудовище. Нельзя ни обернуться, ни закричать — до того страшно. Меня разбудила хлопнувшая входная дверь.

Папа вежливо постучал в мою комнату, хотя дверь была приоткрыта:

— Нина, я дома.

Села на кровати, посмотрела на свое отражение в зеркальной дверце шкафа. На щеке — красные полосы от подушки.

Папа на кухне разбирал пакеты с покупками. На них было название гипермаркета, куда мы ездили редко — слишком далеко. Заметив, что я рассматриваю пакеты, он сказал:

— Был на встрече рядом. Решил зайти, закупиться.

Папа складывал в морозилку упаковки пельменей и вареников, замороженные котлеты, колбаски, пиццу. Я достала из пакетов банан, надкусила кончик, почистила до половины.

— Пап.

— М?

— Мы с близнецами играем в одной команде в квесте. Ролевом. Про эльфов там и гномов.

Папа кивнул, ставя в холодильник йогурты.

— У нас должна была быть встреча. Мы получаем зашифрованные записки о месте и времени. Наш эльф-связной прислал эсэмэс, что встреча, допустим, завтра, в школьной столовой, в два дня. Но на встречу не пришел. Что мы могли понять не так?

— Место встречи было написано в тексте?

— Можно сказать.

— То есть вы точно знаете, что это столовая?

— Угу.

— А время?

— Тоже точно.

— Тогда, скорее всего, вашего эльфа кто-то перехватил по пути к вам. Орки, например.

Я молчала.

— Подожди. Ты сказала — эсэмэс? Во сколько вы его получили?

От подозрения у меня похолодели пальцы.

— Поздно. Кажется, около двенадцати. И оно было отправлено через интернет.

— Тем более через интернет. В эсэмэс-гейте могла скопиться очередь на несколько часов, и ты получила сообщение позже, после двенадцати. И дни перепутались. То есть встречу он назначил…

— На вчера, а я ждала ее сегодня, — закончила я.

— Так ваш эльф — девушка? — спросил папа, улыбаясь.

— Девушка, — прошептала я.

Папа собрал пакеты и сложил их под раковиной.

— Никто же не умер?… Хочешь кофе? Есть вишневый пирог.

— Давай.

После кофе с пирогом я пошла в свою комнату, легла на кровать не раздеваясь и проспала до утра.