Мила Рудик и Чаша Лунного Света - Алека Вольских Страница 81

Утро понедельника было пасмурное и холодное, но дождя не было. Меченосцы завтракали. Мила наблюдала, как Яшка заливает небольшую горку кукурузных хлопьев молоком до самого края тарелки. Он с явным удовольствием собирался приступить к еде. Мила посмотрела на свою порцию — аппетитная на вид жареная картошка совсем не грела сердце. Ей уже третий день кусок не лез в горло при одном только воспоминании о прощальном взгляде Амальгамы Мендель.

Мила посмотрела по сторонам. Алюмины за столом не было. После памятного концерта по просьбе своей мамочки она была освобождена от уроков на несколько дней и отлеживалась в кровати.

Белки тоже не было. Она сказала, что хочет подготовиться к урокам, но Мила была уверена, что Белка не может оторваться от своего клипоскопа. Это была небольшая закрытая двустворчатая ракушка со стеклянным глазком на выпуклой стороне. Заглянув в этот глазок можно было посмотреть фрагмент концерта Лирохвоста. Это напоминало видеомагнитофон, только миниатюрный, и его не нужно было никуда включать. Белка купила его на выходе из театра. Правда, поначалу у нее не хватало денег, но когда Ромка узнал, что в клипоскоп попал приличный кусок рыданий Алюмины, он с радостью добавил Белке денег. В результате Белка два дня проходила, зажмурив один глаз и трепетно прижав к другому клипоскоп. А так как единственное место, где можно было уединиться, был читальный зал, то там она и пропадала во время завтрака.

Ромка же уплетал за обе щеки покрытый золотистой корочкой куриный окорок. В отличие от Милы этого любителя жареной курятины не беспокоило ничто постороннее — вроде угрызений совести, например.

Глубоко вздохнув, Мила наколола на вилку картошку и уже собиралась отправить ее насильно в рот, как в столовую с дикими криками вбежала Белка.

— Скорее, скорее! — голосила она. — Посмотрите! Ящер Корешка полетел!

Все, кто находился в столовой, мгновенно оставили свой завтрак и рванули в читальный зал, сбивая с ног Белку, застрявшую в дверях. Мила без всякого сожаления тоже бросила свою картошку и побежала за остальными. Ей стоило большого труда пробиться в читальном зале поближе к окну. Но когда ей это все-таки удалось, она увидела такую картину: над городом, под угрожающе нависшими свинцовыми облаками, парила большая тропическая игуана, красиво расправив уже довольно большие перепончатые крылья. Почему-то она не махала крыльями, а летела ровно, как выпущенный из окна бумажный самолетик.

— Видали! — воскликнул над ухом Милы впечатлительный Мишка Мокронос. — Эта штука летит! У Корешка все-таки получилось.

Летающая ящерица с расправленными крыльями пролетела над Думгротом. Все следили за ее полетом с открытыми от удивления ртами и не могли оторвать взглядов. Но вдруг игуана начала терять высоту. Ребята видели, как она в панике стала дергать крыльями, беспомощно барахтаясь в воздухе. Но все ее попытки ни к чему не привели, и незадачливая ящерица камнем рванула вниз, прямо в гущу Думгротского парка.

В читальном зале Львиного зева какое-то время стояла полная тишина, нарушаемая только испуганным иканием Белки. Потом раздался неприятный тягучий голос.

— Рожденный ползать, — философски изрек Шипун, — летать не может.

Голос зловредного гекатонхейра привел меченосцев в чувство. С опаской косясь в его сторону, ребята стали покидать читальный зал. Никому не хотелось, чтобы Шипун разговорился. Хуже этого с утра в понедельник ничего нельзя было придумать.

Ошарашенные увиденным они по очереди возвращались в столовую.

— Профессор Корешок не имеет права! — возмущалась Белка. — Так издеваться над животным! Почему никто ему не запретит?

— Да, — согласился Яшка, отходя немного в сторону, чтобы пропустить торопливых Костю и Илария вперед, — жалко ящерку. Вот так не повезло!

Мила почувствовала, как кто-то дергает ее за руку. Она подняла голову и увидела, что Ромка давится от смеха и показывает на что-то пальцем. Она поглядела в ту сторону и сама чуть не засмеялась: в Яшкиной тарелке, окунув брюхо в молоко и свесив лапы с края тарелки, сидела Пипа Суринамская и с блаженным видом поквакивала.

— Рожденный ползать не может летать, — сквозь смех повторил слова Шипуна Ромка и добавил: — А рожденному на болотах сгодится и молоко с кукурузными хлопьями. Яшка, кажется, в твоей тарелке она чувствует себя как дома.

Яшка с неприкрытым страданием посмотрел на разлившееся вокруг тарелки молоко и горестно вздохнул. Но, несмотря на его несчастный вид, Ромка с Милой хохотали, держась за животы. И только Белка разрывалась между жалостью к Яшке и одновременно к Пипе Суринамской и взволнованно бормотала:

— Бедный Яшка, бедная Пипа…

Уже после первого урока вся школа знала о судьбе ящера профессора Корешка.

— Нашли его в парке, — рассказывал Иларий на перерыве, — головой в землю. Точно страус. Как ни странно, но он оказался живой, только крылья переломаны. Велемир сказал, что крылья придется убрать и отправить ящера в тропики, где ему и положено быть.