Любимая девушка Тарзана - Елена Нестерина Страница 8

Но оказалось, что ничего страшного – Леха не рассердился. Только покачал головой, расстраиваясь, что они, дурачки, лишают себя самого приятного развлечения человека – сна.

Ребята перекочевали в кабину – и начался их ночной заезд.

Водитель теперь не так лихачил на дорогах – ведь с ним сидели брат и Маргаритка. Ехал довольно осторожно, слушал всякие смешные истории, которыми они веселили его. Не грустил, был бодр. Молчал, правда.

Маргаритке очень хотелось спросить его – ведь наверняка есть у Лехи самая глобальная тайна, из-за которой он переживает, грустит и которую никому не рассказывает. Но, конечно же, не здесь, на ночном горном серпантине, нужно было говорить о ней.

И тут, как нарочно, на развлекательном радиоканале для полуночников вдруг начали рассказывать о хит-параде самых красивых мужчин современности. Остроумные диджеи не успели еще как следует обсудить достоинства юного американского артиста и английского принца, занявших, по мнению составителей хит-парада, десятое и девятое места, как Тарзан решительно переключил канал. Заиграла тревожная классическая музыка. Не выдержав ее и минуты, водитель настроил приемник на другую волну. Там пели лживо-сладкими голосами какие-то начинающие отечественные звезды. Тарзан тогда вообще выключил радио.

И теперь, кроме гудения мотора, в кабине больше ничего не было слышно. Тарзан нервничал. Почему?

– Лех, да пошли они на фиг! – с уверенным оптимизмом воскликнул Федька.

– Как они меня забодали с этой красотой! – голос Тарзана дрогнул.

Сердце Маргаритки сжалось. Кто страдает от недостатка красоты, а кто вот так – от избытка… А может, правда, стоит Тарзану использовать ресурсы, которыми он обладает, и отправиться в Москву, продавать красоту для фотографий и показов мод? А там, глядишь, и в артисты его возьмут. Ведь красивых мужчин гораздо меньше, чем женщин, – каждый настоящий красавец на учете. А Тарзан, с которым реально ни один артист или гламурный юнош-модель сравниться не сможет, в такой дыре пропадает! Может, там, во время фотосессий и всяких репетиций, и жизнь у Лехи Маняшкина станет интереснее? И денег больше будут платить – сразу можно решить все домашние проблемы, мать их перестанет как ишак на толстого бая-магазинщика с утра до ночи работать, Федька расслабится, да и для самого Тарзана гонки на ночных фурах закончатся… Вдруг данная ему красота – это знак судьбы? Раз она дана, то и надо ее людям показывать, а не запирать в домике на выжженной солнцем равнине!

Так думала девочка, сидя в кабине рядом с несчастным чудо-красавцем. Слева этот самый красавец, справа его брат. Думала – но не говорила. Ведь они с Федькой здесь не для этого – не чтобы злить и волновать Тарзана, а, наоборот, поддерживать и веселить. Сказать обязательно надо. И Маргаритка решила выкроить себе завтра днем пару часов, прийти к Тарзану на участок и поговорить с ним. Очень, очень хотелось девочке ему помочь.

…– Почему я не могу жить так, как я хочу? – услышала она голос Лехи. Оказывается, он уже какую-то длинную фразу сказал. А она все прослушала.

– Ну почему не могу, Федя? Другие ходят в одних плавках по пляжу – и никто на них не бросается. А я почему должен от кого-то прятаться? – руля по узкой, плохо освещенной дороге, взволнованно говорил обычно молчаливый Леха. – Почему я не могу просто в шортах до моря доходить? Другие-то ходят… Ведь мне так удобно – ни вещи никуда прятать не надо, ни с собой их волочь. Как я поплыву с вещами? Что за фигню ты предлагаешь, Федя?

– Да, никак не поплывешь… – согласился Федька. И Маргаритка поняла, о чем они говорят: как избавиться Тарзану от излишней популярности. О проблеме, о которой он, наивная душа, видимо, задумался только сейчас.

– Я пробовал: и одетый до пляжа ходил, помнишь? Все равно девчонки пристают… – вздохнул Леха.

Маргаритка усмехнулась: многие мечтают, чтобы на них активно обращали внимание. Мечтают все – и парни, и девушки. И взрослые тетки-дядьки наверняка тоже. Он не кокетничал, она это хорошо знала: внимание людей ему тоже было приятно – друзей, родных, а также тех, кто действительно интересовался им как человеком. Или его работами. Но в основном внимание к Тарзану было другого сорта – как к неодушевленной игрушке. Необыкновенно красивой, модной, редкой, но всего лишь игрушке.

«Интересно, а красавицы-девушки чувствуют то же самое, что и он? – подумала Маргаритка. – Или им всегда приятно, как бы даже льстит, что к ним проявляют повышенное внимание? Интересно, где нужно искать Лешке невесту, чтобы она была красавицей под стать ему? Или даже еще красивее – ведь женщина должна быть красивее мужчины. Или, может, это не главное? А что тогда главное-то? Вот бы посмотреть, симпатичная или нет была та девушка, из-за которой Тарзан подрался…»

Течение мыслей девочки снова нарушили слова Лехи-водителя. Боль, настоящая душевная боль слышалась за ними:

… – Мне вот просто денег жалко, а так бы я давно сделал операцию: поменял бы себе местами лицо и задницу. Честное слово. Тогда меня воспринимали бы просто как меня. Чтобы было не важно, как я выгляжу…

Федька и Маргаритка засмеялись так, что в кабине стекла запотели. Тарзан не выдержал и засмеялся тоже.

– Хорошо сказал, – продолжая хохотать, заявил его братец. – Ну и кто бы тебе позволил позорить фамилию и менять местами эти две большие разницы? Если у тебя вместо лица будет…

– Я уже думал про шрамы. Ну, чтобы они ухудшили вид… – продолжал на полном серьезе Тарзан. – Думал, проскребусь как следует физиономией о камни. К скале какой-нибудь подойду – и хрясь! А потом понял – бесполезно. Болячки заживут, шрамы получатся так себе, слабенькие. На мне все хорошо ведь заживает, как на собаке. И все будет по-старому. К тому же шрамы украшают кабальеро.

Тарзан сказал это с отчаянной тоской, искренне страдая, а Федька с Маргариткой снова рассмеялись.

– Какой же ты, Леха, остроумный! – искренне восхитилась Маргаритка.

Тарзан смутился.

– А я тоже, я тоже остроумный! – подскочил Федька и принялся азартно рассказывать какую-то действительно смешную историю.

Алексей отвлекся от своих грустных мыслей – и все те несколько ночных часов, что им оставалось колесить по заковыристым дорогам, был веселым и спокойным. Купил ребятам в придорожной закусочной по большой горячей шаурме и по бутылке газировки, сам выпил чаю, вновь уселся за руль – и пока не начало светать, развозил и развозил по разным торговым точкам многочисленные товары. Которые в течение дня раскупались – к большому удовольствию их продавцов.