Найдана. Дар ведьмы - Надежда Чубарова Страница 8

Велес и правда будто взял их под свою опеку. Более удачливого охотника, чем Визимир, свет еще не видывал. Не было дня, чтобы он вернулся из леса с пустыми руками. Зверь словно сам шел в его ловушки. Благодаря своему умению Визимир быстро завоевал уважение селян. Да и что говорить, дичью он снабжал не только свою семью, отсюда и признание соседей. Князева дань в две белки с дыма была для него сущим пустяком. А разве может быть такая удача у того, на кого разгневались боги?

Жизнь их стала спокойной и размеренной. Временами забывались прежние опасности и то, что они когда-то жили в другом месте. С грустью и тоской вспоминались родные, которые не поддержали их в нужный момент. Но об этом старались не говорить, как о запретной теме. И какой бы спокойной и налаженной ни была их теперешняя жизнь, Зара все равно была осторожна. Она присматривалась к каждому новому, незнакомому человеку, забредавшему в селение, и старательно прятала на дне сундука с приданым Найданы странный медальон.

* * *

Весело напевая нехитрую детскую потешку, Зара помешивала деревянной ложкой с длинной ручкой бурлящее варево в котле. Остановившись на полуслове, она сосредоточенно разогнала в стороны пузыри, зачерпнула немного кипящей похлебки и, прищурившись, словно жар от ложки обжигал глаза или похлебка норовила выпрыгнуть, вцепившись в лицо, осторожно попробовала.

– Ммм, как вкусно у нас с тобой получилось! – воскликнула Зара, подмигнув маленькой девочке, с интересом наблюдавшей за представлением, которое ей устроила мама.

Зара улыбнулась и продолжила напевать песню, забавно пританцовывая и корча смешные рожицы. Девочка весело засмеялась, когда мать подошла совсем близко и пощекотала ей живот. А Зара подхватила ее на руки и закружила по избе. С тех пор, когда в ту дождливую ночь в ее жизни появилась Найдана, все изменилось. Ей снова хотелось жить, ей было для кого жить. Крошечное чадо вернуло ей радость и счастье, которое не мог дать даже ее сильный муж, как бы ни старался. И пусть девочка в свои четыре года еще не произнесла ни слова, Зара словно не замечала в ней этого изъяна. Найдана была для нее самым лучшим ребенком. Впрочем, как любой ребенок для любой матери.

Зара уткнулась лицом в темные кудряшки дочери, так непохожие на ее собственные светло-русые. Впрочем, ни у кого в деревне не было таких темных волос, как у ее дочери. Они были черные как сажа, смоль или самая темная ночь. С одной стороны, Зара радовалась: это значило, что настоящие родители Найданы живут далеко или даже очень далеко отсюда. Зара слышала, что в далеких южных поселениях есть темноволосые люди. Но никто из местных там никогда не был. С другой стороны, темные волосы Найданы были явной отличительной приметой, по которой ее могли легко найти. Зара очень боялась, что когда-нибудь настоящая мать Найданы придет и заберет у нее дочь, которую она успела полюбить всем сердцем. Впрочем, для этого не потребовалось четырех лет: Зара полюбила девочку с первых мгновений, как только увидела.

Поцеловав еще раз в пухлую щечку, Зара нехотя посадила дочку обратно на лавку, сунула ей пару соломенных кукол в сарафанах из холстины, глиняную свистульку и отошла к очагу. Скоро должен прийти Визимир, надо поторопиться с обедом.

Зара снова запела песенку, оглянулась на дочь, чтобы подмигнуть ей, и вдруг вскрикнула: соломенная кукла в руках Найданы полыхала огнем, а та с восторгом смотрела на происходящее. Зара подскочила и резко выдернула из рук дочери огненную куклу.

– Вот ведь дочь Перуна! – сердито воскликнула Зара и принялась торопливо сбивать пламя. – Что же ты вытворяешь?? А если кто-нибудь увидит?! – и ласковее добавила, склонившись над девочкой: – Ты не обожглась?

Зара внимательно осмотрела дочь, но по довольному виду девочки и так было понятно, что огонь не причинил ей вреда. Найдана улыбалась, глядя на мать, и не понимала, почему та испугалась. Ведь это же так весело – зажигать огонь взглядом. Ей нравилось шутить над матерью: открывать дверь, зажигать огонь, стряхивать сажу, скопившуюся под самой крышей, – и все это ни к чему не прикасаясь, даже не подходя близко. А Зара бежала смотреть, кто там пришел и балуется дверью, или вскрикивала, когда вдруг, ни с того ни с сего в очаге вспыхивал огонь. Или удивлялась, когда черные рыхлые хлопья вдруг начинали плавно кружиться по избе и оседать на пол, подобно снегопаду. Найдана весело смеялась, наблюдая за суетой матери, умоляющей домового не пугать ее.

Хотя в последнее время Зара сама начала подозревать, что вовсе это не домовой шалит, а ее дочь причастна к этим странным происшествиям. Каким-то неведомым образом Найдана могла управлять предметами. Эти способности словно возмещали ее немоту. Хотя Зара считала, что лучше бы Найдана умела говорить, чем вытворять подобные вещи, которые в жизни не пригодятся, а навлечь беду еще как могут. Она боялась, что кто-то, кроме нее, догадается о странных способностях дочери, и старалась не отпускать от себя Найдану, быть всегда рядом, чтобы успеть ее защитить.

– Нельзя так делать. Поняла? – Зара строго, как только могла, посмотрела на дочь. Найдана кивнула в ответ, и тут же так мило улыбнулась, что Зара больше не могла сердиться: – Это для твоего же блага. Нельзя, чтоб люди увидели, что ты умеешь. Люди бывают очень злыми. Понимаешь?

Найдана кивнула. Хотя, на самом деле постоянно оберегаемая матерью, она еще совсем не понимала, что в мире нужно чего-то опасаться.

* * *

Найдана услышала сквозь сон свое имя и открыла глаза. В избе было тихо. Откуда-то с улицы доносился прерывистый лай собаки, то затихавший, то резкий и захлебывавшийся. Сквозь маленькое окошко под самым потолком проникал луч света, утыкался светлым прямоугольником в стену и медленно, словно был дальним родственником улитки, полз в сторону лавки, где спала Найдана с матерью.

После вчерашнего дождя солнце принялось усердно выпаривать влагу из почвы. К полудню духота достигла пика, но в избе еще сохранилась прохлада. Зара, уставшая от домашних хлопот и утомленная летней жарой, в полдень решила прилечь рядом с дочерью, обняла ее и не заметила, как уснула. Одна из длинных кос Зары свешивалась с лавки до пола; вторая, перекинутая через плечо, почти наполовину распустилась и мягкими волнами лежала на постели. Найдана с удовольствием запустила пальцы в волосы матери, а затем, подумав о чем-то, отделила тонкую прядь своих волос и поднесла их к глазам. Она соединила две пряди – свою и Зары – и немного скрутила. Их волосы переплелись в жгут, и даже в полумраке была видна разница между светлыми, будто пропитанными солнцем, волосами матери и черными, будто самая темная ночь, кудрями дочери.

Найдана осторожно погладила руку матери, обнимавшую ее, молча разглядывая родное лицо. По мнению Найданы, не было прекраснее женщины, чем Зара. Но так, наверное, думают все дети о своих матерях. Зара и в самом деле была красавицей: правильные черты лица, ровная кожа, нежный румянец. Голубые глаза не являлись чем-то удивительным в этих краях, но у Зары цвет глаз был таким глубоким и насыщенным, совсем как цветы незабудки. Длинные густые ресницы сейчас подрагивали во сне. Они были темнее волос, впрочем, как и брови, очерченные четкой дугой. Найдана с нежностью убрала русую прядь, спадавшую на ее лицо. И тут же зажмурилась, заметив, как вздрогнули ее веки. Но Зара продолжала спать, легкое прикосновение не потревожило ее. Сон в знойный летний полдень очень крепок. Особенно если найти укромное прохладное место.