Сахарная вата - Жаклин Уилсон Страница 8

– День рождения, вот как? А когда у меня день рождения, я уже и не помню, – сказал Старый Рон.

Я не поняла, шутит он или нет. Похоже, Старый Рон сам не был в этом уверен. Он порылся в кармане своего макинтоша и протянул мне ириску – это был его подарок мне на день рождения. Папа горячо поблагодарил Рона, но сам при этом беззвучно прошептал мне одними губами: «Не ешь!» Я сказала, что съем ириску позже.

– О, я тоже постараюсь что-нибудь для тебя найти, – сказала мисс Дэвис, роясь в своей сумке.

Я подумала было, что она хочет подарить мне пакетик птичьего корма, но она нашла в сумке свой кошелек, выудила из него монетку в двадцать пенсов и протянула ее мне. Я очень вежливо поблагодарила мисс Дэвис, потому что знаю: для таких старых женщин, как она, даже двадцать пенсов – это большие деньги.

Папа признательно улыбнулся ей, а затем повел меня на кухню. Оказывается, он умудрился запихнуть в угол кухни один из столиков, украсил его елочной мишурой, воздушными шариками и повесил над ним рождественские фонарики. Столик был покрыт серебристой клеенкой, на ней лежали перевязанные серебряной лентой с бантом нож и вилка, а на стене висел плакат, на котором корявым папиным почерком было написано: «С днем рождения, Принцесса!»

– Ах, папа! – сказала я и заплакала.

– Ну-ну-ну! Не надо плакать, солнышко! – сказал папа. – Лучше садись на свой трон и распаковывай подарки.

Он вручил мне три больших красных пакета и один маленький, помятый, в коричневой оберточной бумаге, перевязанный бечевкой.

– Это от бабушки, – пояснил папа и добавил, потирая нижнюю губу: – Не жди чего-то особенного.

– Наверное, она опять для меня что-нибудь связала, – сказала я, щупая мягкий пакет в коричневой бумаге.

Бабушка всегда дарит что-нибудь связанное своими руками. Она вяжет вещи специально для меня, но плохо помнит, сколько мне лет. В прошлый раз это был крошечный, как на ясельника, розовый жакет с зайцами, уточками и медвежатами на маленьких кармашках.

– По-моему, эта вещица по размеру еще меньше, чем в прошлый раз, – вздохнула я.

– Может быть, это жилетка или что-то в этом роде? – предположил папа. – Не волнуйся, я не заставлю тебя ее надевать, обещаю.

Нет, бабушка связала не жилетку, но нечто. Точнее, это были два странных шерстяных зверя, один серый, другой бурый, с маленькими, неровно пришитыми глазами. Трудно сказать, что это были за звери. У серого были большие уши и длинный отвисший нос. У бурого – маленькие ушки и хвост.

– Должно быть, это слон, – сказала я, указывая на серого зверя. Потом рассмотрела бурого и спросила: – Как ты думаешь, это кошка или собака?

– Может, кошка, – ответил папа. – Или собака. А может, лиса.

– Пап! А как же его назвать, когда я буду писать бабушке письмо с благодарностью за подарок?

– Просто напиши, что тебе очень понравились ее вязаные звери, – сказал папа. – А называть их совсем не обязательно, можно попасть впросак. Однажды я поблагодарил ее за полосатый шарф, хотя он показался мне слишком маленьким. Оказалось, что это был вязаный галстук. Но ты же знаешь, она всегда старается сделать что-нибудь приятное, храни ее Господь. Ладно, принцесса, открывай остальные подарки.

На всех трех красных пакетах золотыми завитками было напечатано: «Счастливого Рождества!»

– Прости, милая, у меня не нашлось другой, более подходящей красивой бумаги, – сказал папа. – Ну давай открывай, мне не терпится услышать, что ты скажешь.

В первом пакете лежала самодельная бумажная корона, усыпанная блестками и пластмассовыми «бриллиантами». Когда я надела эту корону, блестки с нее посыпались мне на голову, но папа сказал, что с ними мои волосы выглядят просто чудесно.

– В ней ты выглядишь как самая настоящая принцесса, – сказал папа и низко мне поклонился, а потом даже присел, заставив меня хихикнуть.

Во втором пакете оказалась пара серебряных туфелек на высоком каблуке.

– Настоящие высокие каблуки, пап! Вау! – обрадовалась я.

Это были женские туфли из секонд-хенда, они оказались здорово мне велики – но какая разница! Я скинула свои новые кроссовки и сунула ноги в серебряные туфли.

– О боже, они тебе не по размеру. Смотри не подверни лодыжку, – заволновался папа. – Лучше носи их только дома, пока нога не вырастет. Ну, теперь открывай самый большой пакет.

В третьем пакете лежало длинное розовое атласное платье с пышными рукавами и розовыми бутонами на лифе. Прежде оно явно было чьим-то подвенечным платьем, и невеста была весьма крупной девушкой. Когда я примерила платье, его подол волочился по полу, несмотря даже на то, что на мне были туфли на высоком каблуке.

– Ох, как оно тебе велико! – вздохнул папа.

– Нет-нет, нисколько! Прелестное платье! Я всегда хотела, чтобы у меня было такое действительно длинное платье! – поспешно сказала я.

– И туфли тоже велики, – заметил папа.

– Но туфель моего размера на высоком каблуке не найти. Ничего, я всегда могу подложить в носок вату или еще что-нибудь. В них я на самом деле чувствую себя настоящей принцессой.

– Ты и есть моя принцесса, – грустно улыбнулся мне папа. – Ладно, давай-ка я лучше приготовлю для своей принцессы королевский пир.

К завтраку, который сегодня приготовила мне мама, я едва притронулась. Берегла аппетит, зная, что меня ждут знаменитые папины угощения. Но у меня сводило желудок оттого, что мне предстояло рассказать папе про Австралию. И я решила сделать это прямо сейчас, пока он готовит мне завтрак, иначе папа просто не поймет, почему я ничего не ем.

Но папа с таким увлечением выкладывал сейчас на тарелке «съедобное лицо» – волосы из жареной картошки, два грибочка (глаза), сосиску (нос), изогнутые полоски бекона (улыбающийся рот), а по бокам – две ложки тушеных бобов (красные щечки). Я не могла сейчас нанести ему удар, не могла лишить его радости. И я промолчала, а потом съела «лицо» и мысленно поклялась, что расскажу ему все во время ланча.

Но когда пришло время ланча, в кафе ввалилась целая толпа футбольных фанатов – подкрепиться перед матчем сэндвичами с картошкой. Папа был очень занят, и я не стала его отвлекать. Он жарил чипсы, намазывал булочки, а я разносила их и получала деньги. Большинство парней пребывали в отличном настроении и оставляли щедрые чаевые «маленькой официантке».

Я попыталась отдать чаевые папе, но он наотрез отказался:

– Они твои, Флосс. Ты их честно заработала. У нас с тобой отличная команда – ты и я.