Бабочка на штанге - Владислав Крапивин Страница 8

На улице я сразу окунулся в горячий день. В солнце, в запахи нагретого асфальта, бензина и клейких тополиных листиков. И понял, что ни капельки не стесняюсь своего легонького наряда. Похоже, что встречные поглядывали на меня с одобрением: вот, мол, какая летняя птаха. Я видел в магазинных стеклах, что «птаха» похожа на цаплю, ну и пусть! Не на гусака ведь и не на пингвина!

Рюкзачок был почти пуст — лишь с тетрадкой и учебником географии, почти невесомый. Хотелось прыгать.

Лето было как подарок…

Дежурные на школьном крыльце одинаково вытянули шеи:

— Эй, ты куда такой…

— Сократитесь, — нагло сказал я. — Нам разрешили… — Увернулся от протянутых лап и нырнул в знакомые запахи вестибюля (столовая, гардероб с пыльной «сменкой», хлорка от швабры тети Кати…) А потом — скачками по лестнице…

Народ встретил меня со сдержанным одобрением:

— Во, еще одна тощая незагорелость…

— Мама Рита выпадет в осадок…

— Молоток…

— Всё, кранты. Завтра я тоже…

Мы ждали начала урока у кабинета географии, в коридоре. Чибис подошел, глянул улыбчиво. Спросил тихо, но прямо:

— Ты из-за меня так решил?

— В основном из-за лета, — уклончиво сказал я.

Чибис улыбнулся шире:

— А я думал… ты тоже пиво пил…

— Я хотел. Но чуть не заработал подзатыльник.

Чибис вдруг изогнулся, что-то вытащил из раздутого кармана перекошенных шортиков. Оказалось — красное яблоко.

— Вот… Это Белкина вдруг подошла и говорит: «Ты на меня не злись. На…»

Я сделал умное лицо.

— Наверно, решила не усиливать этот… мировой дисбаланс.

— Ага. Наверно…

Чибис поставил ногу на батарею и сильно ударил яблоком о торчащее колено (я даже ойкнул). Яблоко развалилось на аккуратные половинки.

— Держи…

— Спасибо… — И мы пошли досиживать последний урок.

Мама Рита ничего не сказала про мой костюм. Наверно, потому, что увидела меня уже не на уроке, а во «внеклассное время», перед экскурсией.

А Натка Белкина подошла и осторожно тронула галстук.

— Ой, Клим, это что? Есть такой отряд, да?

Я помнил про яблоко и ответил миролюбиво:

— Был. Память о прошлом лете…

— А-а… — ничего не поняла она. И никто не понимал, но и не спрашивали, даже Чибис. Он спросил на улице о другом, но это другое тоже имело отношение к прошлому лету:

— Японская книжка, о которой ты говорил… она у тебя сейчас есть?

— Есть. Только дома… Хочешь почитать?

— Если можно…

— Завтра принесу.

Выставка «Царство кукол» располагалась на центральной улице, в небольшом музее «Торговый дом купцов Лактионовых». Я и раньше бывал в этом доме, там довольно интересно: модели речных пароходов, граммофоны, старинная печатная машина из типографии газеты «Туренскiя вЋсти», проектор из кинотеатра столетней давности, географические карты девятнадцатого века. Одна комната — как настоящая купеческая лавка, даже продаются сувениры…

Куклы отношения к Лактионовым, конечно, не имели, но музею надо было как-то подрабатывать в кризисные времена, вот он и сдавал помещение для выставок всяким организациям. На этот раз — кукольному театру.

Надо сказать, я не пожалел, что пошел. Куклы там такие, что глаза разбегались. Не только те, что «играли» в нынешнем театре, но и всякие другие — из разного времени, из разных коллекций. И это была не просто выставка, а небольшое представление, специально для нас. Два молодых актера — девушка и парень в черных комбинезонах — объясняли, как движутся разные куклы: на нитках, на тростях, «перчаточные» (те, что надеваются на руку). Удивительно! Вот лежит на стуле простенькая игрушка из палочек и лоскутков, раскинула ручки-ножки, совсем неподвижная, нелепая такая. И вдруг… делается, как живая! Будто просыпается в ней душа…

Как не вспомнить другой кукольный театр — бумажные фигурки в песочнице и деловитую девочку Рину…

И я вспоминал — почему-то с легкой тревогой. А Чибис беспокойно дышал, стоя вплотную ко мне. И, кажется, тоже о чем-то тревожился. Иногда прижимал к нагрудному карману левую ладошку, будто у него покалывало сердце. Потом запустил в карман пальцы и вытащил… крохотную рогатку. Из медной проволоки.

Вернее, это была не рогатка, а только «рогатулька» — то есть развилка с ручкой, но без резинки. Совсем небольшая, можно спрятать в спичечный коробок. Ручку обматывал синий проводок, а на рожках торчали отогнутые в стороны усики.

Чибис взял рогатульку так, что усики уперлись в подушечки большого и указательного пальца. А синяя ручка закачалась, как маятник. Чибис как-то непонятно взглянул на меня.

— Что это? — шепнул я.

— Ну… вроде как рамка… или индикатор…

Я сразу понял. Видел не раз похожие штучки в телепередачах и читал про них в журналах. С помощью таких рамок умелые люди искали клады, источники, рудные залежи. Называется этот способ, кажется, «лозоискательство» или «лозоходство». Потому что рамки делались не только из проволоки, но бывало, что из тонких ивовых прутьев (даже чаще, чем из проволоки). И были они покрупнее, чем у Чибиса… Но и эта работала! Синяя ручка вдруг дернулась и замерла горизонтально. Словно показала на что-то ей одной понятное. На что именно?

На полу, посреди очерченного мелом круга (чтобы мы не совались своими кроссовками слишком близко) танцевали под магнитофон тощий кудлатый волк и румяная Красная Шапочка. Все неотрывно глядели на них, смеялись, на меня и Чибиса не обращали внимания. А рогатулька вдруг дернулась, рукоятка описала полный круг и замерла опять.

— Что-то ищешь, да? — шепнул я.

Чибис шевельнул плечом.

— Ничего… Это она сама… вдруг задергалась в кармане.