Особняк с привидениями. Том 3. Зловещие призраки - Амикус Аркейн Страница 8

Он заставил замолчать своего противника, и теперь никто не мог встать у него на пути. Второй человек, знающий правду, был мёртв. А мёртвые не очень-то разговорчивы. Трупы в основном хранят секреты в своих уютных могилах. Хотя и тогда, и сейчас порой можно наткнуться на шумных мертвецов. Тех, которые громыхают цепями на твоём чердаке или скрипят дверцами твоих шкафов. Если тебе повезёт, звуки прекратятся сами собой. Если не повезёт, они сделают с тобой то же, что сделали с Тоби.

Юный маэстро очень скоро встретится с одним шумным духом. Духом, у которого с ним личные счёты.

Миссис Бёрч умерла в музыкальном архиве, где проводила большую часть своего времени. Причину смерти ученикам не сообщали, но это не мешало появляться догадкам. Несколько теорий стали темами обеденных сплетен в столовой. Например: миссис Б. умерла с широко открытыми глазами, что случается нередко, и с открытым, словно посреди песни, ртом, что встречается уже реже.

Или же она умерла, крича?

Пальцы миссис Бёрч после смерти ещё касались клавиш. Души фортепиано, как их иногда называют. Принимая во внимание эти два обстоятельства, можно было сказать, что она умерла, занимаясь любимым делом. Пением и игрой. Смерть во время любимого занятия – приятная смерть, если ты, конечно, не поклонник корриды; иначе это будет болезненно… и довольно грязно.

О, было ещё кое-что. Маленькая деталь, о которой вы должны услышать. Полиция скрыла это от журналистов, но Майк Шей, мама которого работала диспетчером в полиции, услышал информацию напрямую из первых уст. (Конечно, не в прямом смысле.) Похоже, миссис Бёрч нашли на скамейке у фортепиано с головой, повёрнутой вокруг своей оси и смотрящей назад.

На этом моменте нужно честно уточнить: обеденные сплетни склонны всё преувеличивать. Преувеличивать во много раз. Но, как и еда в школьной столовой, сплетни были лишь приятным времяпровождением в перерывах между играми в картонные фишки из коробок от пиццы. На самом деле никто не знал, как умерла миссис Бёрч. Разумеется, кроме самой миссис Бёрч и ночного уборщика, который нашёл её тело, – а он ничего не рассказывал. В столовой поговаривали, что он сошёл с ума и теперь моет пол в доме для умалишённых… по привычке.

Одно было ясно и утверждено на двухчасовом собрании в главном зале: миссис Бёрч умерла в архиве. Его дверь теперь была заперта на промышленный замок и запечатана тяжёлой цепью.

Странные меры предосторожности, скажете вы? Неужели они так волновались о том, как бы кто-нибудь туда не вошёл? Или как бы что-то оттуда не вышло?

Женевьева могла бы сказать вам наверняка, что бояться там абсолютно нечего. Но у меня есть 998 призрачных знакомых, которые настаивают, что она ошибалась. Смертельно ошибалась. Она знала миссис Бёрч почти так же хорошо, как себя саму. Они проводили вместе исключительное количество времени с тех пор, как родители Женевьевы развелись. Миссис Бёрч взяла Дженни под своё крыло. Она называла Женевьеву Дженни. Они вместе провели целое лето в душном музыкальном архиве без кондиционера, составляя каталоги нот и архивируя видео со школьных концертов. И если вы думаете, что посмотреть целый школьный концерт – мучение, попробуйте посмотреть 138 таких! Этого будет достаточно, чтобы вы захотели оторвать себе уши. Какая милая метафора.

Иногда, когда мама Женевьевы работала во вторую смену, Дженни и миссис Бёрч даже ужинали вместе. Всегда рядом с фортепиано. Они пели и беседовали. Они обсуждали картошку фри, бабочек и другие самые важные вещи, которые другим казались самыми неважными. Они смеялись почти так же часто, как пели. А в один особенный день они даже плакали вместе. В тот день миссис Бёрч поделилась с Дженни подробностями её собственного развода и рассказала о затяжной болезни, из-за которой она не могла иметь собственных детей.

Когда Женевьева пошла домой, миссис Бёрч осталась в архиве. И оставалась там всю ночь, сочиняя сонату.

Да, ту самую сонату.

На следующий день, когда Женевьева вернулась, миссис Бёрч сыграла ей уже законченное произведение, и они рыдали вдвоём. У миссис Бёрч получилось передать через музыку их особенную связь. Соната была весёлой и грустной, а местами немного легкомысленной. И, как любой настоящей дружбе, ей не требовались слова. Это была настоящая музыка.

Миссис Бёрч назвала её «Подруга Дженни».

Во время школьной недели травля, которую начал Тоби, приобрела серьёзный масштаб. Женевьева, как он решил, была вовсе не робкой мышкой. Она была змеёй. Завистливой гадюкой, и оттого гораздо более опасной.

Когда Женевьева зашла в школьный автобус, она почувствовала на себе множество взглядов. То, что её теперь ненавидели ученики, было ужасно само по себе, но нет, только не Уэс! Клеветническая кампания Тоби добралась и до Уэса, водителя школьного автобуса. Женевьева ощущала себя чужой в собственной коже. А комментарии в интернете были и того хуже. Как она посмела сомневаться в порядочности школьной суперзвезды?

Но финальным гвоздём в крышку фортепиано оказалась репетиция. К тому времени Женевьева была слишком расстроена, чтобы играть, и её глаза неконтролируемо моргали. Тоби стоило больших трудов скрывать ухмылку. Теперь поведение Женевьевы выглядело как одна гигантская ошибка. Разумеется, со стипендией всё было решено. Но стоило сделать ещё один поворот колка, для подстраховки. Его должно было хватить.

Всё случилось перед обедом. Директор вызвал Женевьеву в свой кабинет и в непрямых выражениях попросил её прекратить травлю юного маэстро.

– Я? Я ничего плохого не сделала. Тоби украл музыку миссис Бёрч. А теперь он устроил травлю меня!

Мистер Гриббонс дважды снисходительно хлопнул её по колену.

– Нельзя выдвигать обвинения, которые ты не можешь доказать.

– Но я могу! Я могу всё подтвердить!

– Так у тебя есть доказательства? Может, оригинальные ноты? С именем миссис Бёрч на них?

Женевьева опустила голову.

– Нет, я никогда их не видела. Но… они в архиве!

– Архив сейчас опечатан.

– Значит, надо его открыть, – логично предложила она.

– Мы этого не сделаем, пока полиция не закончит своё расследование. – Мистер Гриббонс распахнул дверь в коридор. – Здесь правда нечего больше обсуждать, Дженни.

– Я Женевьева. Пожалуйста, не называйте меня Дженни.

– Хорошо… Женевьева. Удачи на конкурсе. Не знаю, слышала ли ты… Туда придут люди из новостей 12-го канала. Скажи спасибо Тоби.

Женевьева подавила позыв к тошноте и поспешно покинула кабинет директора. В коридоре её ждали несколько учеников. По их одежде в разноцветных пятнах можно было предположить, что они из сообщества художников. Тем более «Сообщество художников» было написано на их толстовках. Они хихикнули, прикрывая рты руками, и посторонились, чтобы представить свой новый шедевр. Скотчем к стене был приклеен портрет Женевьевы, сидящей у фортепиано с головой, повёрнутой вокруг своей оси и смотрящей за спину. Учительница рисования услышала шум, выбежала из кабинета и сорвала рисунок со стены. Но слишком поздно. Худшее уже произошло.