Таинственная фотография - Сара Тодд Тейлор Страница 7

Мадам Эмеральда проводила мадам Элизу к стулу и извлекла из рукава кружевной платочек. Лакей посмотрел на неё с выражением крайнего смущения и выскользнул из комнаты. Сильвия и Агнесса примостились на ярко-жёлтом с голубым диванчике, количество подушек на котором не позволяло расположиться поудобнее. Девушки обменялись взглядами, говорящими: «Как неловко».

– Что случилось, Розочка заболела? – спросила мадам Эмеральда, поглаживая подругу по плечу. Мадам Элиза подняла голову и провыла одно слово, которое заставило хвост Максимилиана чуть ли не зазвенеть.

– Похищена!

– Похищена? – в унисон воскликнули Сильвия и Агнесса.

Мадам Элиза махнула рукой в сторону кофейного столика в центре комнаты, заваленного газетами.

– В этом месяце произошло уже кошмарно много таких случаев. Все животные красивые, хотя никто из них не сравнится с моей Розочкой. А я как раз только что заказала её новый портрет!

Максимилиан разглядывал газеты. В каждой было фото, очень похожее на то, что он уже видел, – на фото Звёздочки. Прекрасные коты и кошки сидели на подушечках или элегантно возлежали на креслах. Хвост у Макса кололо всё сильнее. Он почему-то был уверен, что всех похищенных что-то связывает, но что, пока не мог понять. Все они были так похожи. Что же он упустил?

Он оглядел комнату. Повсюду были фотографии в рамках. В резных деревянных и простых, узенькой полоской обрамляющих стекло, блестящих серебряных и поблёкших антикварных. На всех фото была одна и та же изящная сиамская кошечка с блестящими умными глазками. На одном она, ещё котёнком, выглядывала из шляпной коробки, на другом прямо восседала на подушке. И на каждом фото выделялся усыпанный бриллиантами ошейник с блестящей драгоценной подвеской в форме сердечка.

– Вот это её новый портрет? – спросила мадам Эмеральда, поднимая с пола фотографию без рамки. Она была покрыта потёками от слёз и слегка измята по краям. Мадам Элиза громко шмыгнула носом и кивнула.

– Я заказала её всего два дня назад, – плача, объясняла она. – Розочка так хорошо позировала, и я собиралась заказать у Люси рамку из розового золота. Сегодня утром прихожу будить мою крошку, а там окно распахнуто настежь, а она сама исчезла!

Максимилиан запрыгнул на кресло поближе к мадам Эмеральде и вытянул шею, разглядывая фото, которое она держала в руке. Розочка сидела на подушке, элегантно повернув голову к объективу. Максимилиан подёргал хвостом при виде новой улики. Большой палец мадам наполовину прикрывал подпись в углу фото – очень знакомую подпись.

– Она не издала ни звука, – продолжала хозяйка. – И ни одно окно не было разбито. Вот почему я поняла, что это кто-то из слуг. Она бы замяукала, если бы в дом проник незнакомец. Я их всех уволила. Всех, кроме Виктора – это который впустил вас. Он до сегодняшнего дня был в деревне, так что я знаю, что это не он. Ему приходится сейчас быть и поваром, и дворецким, и горничной, но он прекрасно справляется, к тому же, он так любил мою маленькую Розочку.

Она снова погрузилась в пучину рыданий, а Максимилиан со значением посмотрел на Оскара. Теперь понятно, почему лакей выглядел таким замотанным. Макс спрыгнул на пол.

– Надо тут расследовать кое-что, ты не считаешь? – спросил он Оскара, проходя мимо, и оба кота направились из комнаты в коридор.

Мадам Элиза сказала, что Розочка исчезла из своей комнаты, но где, спрашивается, может быть эта комната? И как мог туда проникнуть вор?

– Как можно пробраться в дом, не разбивая окна? – вслух размышлял Максимилиан.

Оскар на секунду задумался.

– Оборванная глициния на фасаде дома, когда мы подъезжали… – начал было он, но Макс опередил его.

– Левое крыло дома, с фасада, второй этаж, – прошипел он, и они поспешили вверх по лестнице, на площадке свернули налево и перепрыгнули порог маленькой комнатки в конце коридора.

До того как ему повезло обрести дом в Королевском театре, Максимилиан вырос, как он считал, в самом роскошном месте. Но в комнатке Розочки у него просто перехватило дыхание. Ковёр здесь был таким пушистым и мягким, что лапы тонули. Стены украшали вручную расписанные розовые шпалеры. Посередине комнаты располагалась огромная бархатная подушка, окружённая шёлковыми занавесками, которые поддерживали атласные розовые бутоны. На тумбочке красовались наборы косметики и пудры, которым позавидовали бы Агнесса и Сильвия, а в центре стояла большая шкатулка для драгоценностей, предназначенная всего для одного ошейника. Она пустовала.

– Конечно, кошка могла попросту сбежать, – предположил Оскар.

– Кто бы сбежал от такой роскоши? – сказал Максимилиан, сразу же ощутив укол совести. Он сам не обменял бы свою жизнь и друзей из Королевского театра на сотню роскошных подушек, а та старая потёртая, которую нашла для него миссис Гарланд, была для него самой уютной в мире.

Максимилиан принюхался. Несмотря на все розы, он ощущал какой-то неприятный запах. Принюхался снова. Точно, идёт со стороны окна. Кот пересёк комнату (что было нелегко, поскольку лапки утопали в ковре) и запрыгнул на подоконник. Запах усилился. Он опять вдохнул, и хвост закололо, а голова закружилась. Многолюдная парижская улица внизу поплыла перед глазами.

Макс внимательно оглядел балкончик. Налево свисала глициния с оборванными цветами, оторванная от стены. «Отчего это произошло?» – задумался он. Прошёлся по подоконнику, но там не было ничего, кроме опрокинутой свечки в серебряном подсвечнике и свёрнутого кусочка глянцевой бумаги, немного надорванной с угла. Макс пошевелил его лапой, но поскольку на улику это было не похоже, кот отбросил его прочь.

Понюхал в углу, где запах усиливался, – что-то кислое смешивалось с чем-то вкусным. Максимилиан прикрыл нос лапой, а второй, потянувшись, зацепил и вытянул кусочек мяса.

Оскар принюхался.

– Что за странный запах! – удивился он. – Что бы это могло быть?

Максимилиан подтолкнул мясо на середину комнаты. Запрыгнул на тумбочку и вытянул платочек из элегантно связанной стопочки рядом со шкатулкой.

– Я уже с ним знаком, – сказал он. – Похоже на капли, которые использовали те злодеи, что похитили мадам Эмеральду в прошлом году. Они со снотворным.

Он аккуратно завернул мясо.

– Надо показать это людям. Вместе с оборванными глициниями это приводит только к одному выводу. Розочку украли не слуги. А не кричала она потому, что её усыпили, и тот, кто её похитил, забрался в комнату по лиане.