Солнце на дороге - Андрей Максимов Страница 6

Тусклые светильники неохотно освещали довольно большую пещеру. Посредине догорал костер, на котором жарилась туша животного. Вокруг костра сидели люди. Их грязная одежда и небритые лица доверия не вызывали.

В пещере стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием масляных светильников да чавканьем едоков.

Где-то в глубине монотонно и противно цокали капли воды.

Антошин совершенно не представлял, как он сможет выбраться из своего плена, но погибать в самом начале путешествия было совсем нелепо.

Хотя… Если учесть невозможность возвращения домой, это, может быть, не самый плохой вариант?

Но приказ… Полковник Антошин не мог себе позволить его не выполнить. Собственно говоря, единственное, что заставляло его сейчас существовать, — это обязанность выполнить приказ. По-другому он не мог. Не мог — и всё.

Один из разбойников сидел отдельно от всех остальных, ближе к центру. Полковник понял: это вожак. Предводители всех народов и времен всегда стремятся сидеть отдельно и поближе к центру.

Вожак был одет так же, как все. Он вообще мало чем отличался от остальных, если не считать огромной бороды, в которой утопали и глаза, и рот, и нос. Борода с узким лбом — вот что такое было лицо этого человека.

Разглядывать грязных разбойников становилось скучно. От тоски, безысходности и скуки Антошин начал уже засыпать, как вдруг услышал голос предводителя.

Тот произнес только одно слово:

— Гордость.

В этот момент Антошин понял, что чип-переводчик, вшитый в него, не исчез вместе со скафандром.

Разбойники сразу оживились, заулыбались, начали оглядываться на Антошина.

Один из них подошел к туше животного, отрезал кусок и бросил его полковнику.

Кусок упал сантиметрах в пятидесяти от Антошина.

От мяса шел соблазнительный запах, а тающий жирок по краям заставил полковника сглотнуть слюну.

Он потянулся было за мясом, но вдруг понял, что придется ползти за ним на глазах у разбойников, а потом есть кусок прямо с земли, без помощи рук, как собака. Нет, он не доставит этим людям удовольствия смеяться над собой.

Разбойники внимательно наблюдали за ним, а когда полковник замер, облегченно вздохнули и разом отвернулись.

Один из них подобрал предназначавшийся Антошину кусок мяса, вышвырнул его из пещеры.

Вожак вздохнул:

— Гордый человек… Он не может быть нашим рабом. Гордый человек не может быть рабом. — Он оглядел всех и спросил мрачно: — Кому?

«Неужто они решают, кому из них я достанусь? — пытался понять происходящее Антошин. — Хотелось бы знать: в качестве кого? Уж лучше б я съел этот чертов кусок мяса, стал бы рабом. Раб ведь всегда может убежать».

— Кому? — повторил вожак свой неясный вопрос.

Сначала встал один разбойник, молодой. Это был огромный человек, будто сложенный из квадратов. Голова — квадрат, туловище — квадрат, даже ноги и те казались квадратными.

Следом вскочил еще один — старый, тщедушный, с испуганным взглядом.

— Зачем? — спросил вожак, обращаясь к молодому.

— Мое дело, — ответил тот. Но, поймав недовольный взгляд вожака, добавил: — Боровой.

Вожак утвердительно покачал головой, как бы показывая, что ему все ясно.

Антошин не понимал ничего, кроме главного: ему совсем не нравилось начало его путешествия.

— Зачем? — спросил главный, обращаясь теперь к пожилому.

— Тебе ведомо зачем… — вздохнул пожилой. — Мне нужна новая кровь: у меня иссякают силы. Ведьмы ведают, как приготовить зелье, которое омолодит меня. Для приготовления зелья нужен гордый человек, ты знаешь. Нужна его кровь. Кровь гордого человека.

«Ничего себе! — вздрогнул Антошин. — Все идет к тому, что я стану послеобеденным развлечением и меня будут разыгрывать в непонятной игре».

Вожак вздохнул и спросил:

— Бык — в яме?

Вопрос почему-то обрадовал разбойников: они загалдели, заулыбались — в общем, начали вести себя как люди, предчувствующие хорошую забаву.

Пожилой разбойник недовольно пробурчал:

— Это нечестная игра. Ведь заранее известно, что я проиграю. — Старик внимательно оглядел своего молодого соперника и твердо произнес: — Я ведь не смогу его победить.

Разбойники печально затихли.

Их мрачный предводитель задумался, почесывая свою огромную бороду.

Борода зашевелилась — вожак заговорил:

— Почему нет? Ведь не только сила, но и ум. Ум и сила. Так?

— Так! Так! — радостно закричали разбойники и потянулись к выходу из пещеры, повторяя на все лады: — Ум и сила! Ум и сила!

Один из них легко, словно полковник был игрушечный, взвалил на плечи Антошина и вынес его из пещеры.

Лес шумел так неистово, будто всему миру: небу, солнцу, воздуху — всем хотел сообщить о своем существовании.

Лучи солнца скромно пробивались сквозь листву не для того, чтобы принести в мир духоту, но для того, чтобы сделать его цветным.

Короче говоря, мир намекал на то, что все будет хорошо. И это казалось Антошину подозрительным.

Разбойники пришли на поляну, посреди которой зияла огромная яма. В яму вела то ли сколоченная, то ли связанная наспех деревянная лестница.

Один из разбойников горящим факелом прочертил над ямой знак. Из глубины раздался рев животного.

Разбойники удовлетворенно загалдели.

— Жив! Жив! Жив! — послышалось в разных концах поляны.

Опутанный веревками полковник лежал под сенью огромного дерева и думал, что все это очень похоже на приключенческий фильм. Если бы он смотрел его дома на диване, а не здесь, под деревом, было бы даже интересно, чем дело кончится.

Разбойники расселись вокруг ямы.

Предводитель вышел вперед.

— Ты! — Он указал на молодого разбойника. — И ты! — Указал на пожилого. — Вы оба жаждете гордого человека.

Два разбойника отделились от остальных, как бы показывая, что они станут главными лицами действа, суть которого полковнику пока оставалась абсолютно неясной.

— Мы принесли сюда гордого человека, чтобы он сам видел: игра будет честной, — продолжил предводитель разбойников. — Тот из вас, кто победит в игре, получит гордого человека. — Разбойники одобрительно зашумели. — Игра будет честной… Вы знаете правила: надо спуститься в яму и вынести оттуда быка.

— Да! Да! Так! Так! — закричали разбойники.

Более всего они походили сейчас на футбольных болельщиков.

— Ум и сила! — закричал вожак.

— Ум и сила! — эхом откликнулись разбойники.