Жизнь среди людей - Алиса Рекунова Страница 6
Жизнь среди людей - Алиса Рекунова читать онлайн бесплатно
Мое сердце забилось быстрее. Интересно, а в кого она влюблялась? И любит ли она до сих пор? Почему-то от этой мысли стало немного грустно.
– Ладно, моя очередь, – сказала Алина, – Я никогда не смотрела порнуху.
Выпили все, кроме нее и Нади Соловьевой. Даже я сделал маленький глоток.
– Вау, – сказал Саша, показав в меня пальцем, – Мы зна-а-али.
– Ага, – засмеялся Гриша, – Он еще руки под парту прятал. Понятно, почему.
И все засмеялись.
Только мне не было смешно.
– А что ты смотришь? – спросил Артем, – Любишь пожестче, да? Сисястых девочек?
Я почувствовал, как к моим щекам начала приливать кровь.
– Кажется, на кухне был пирог, – сказал я и встал. – Пойду посмотрю.
И я ушел. Открыл дверь холодильника, отгородившись ею от остальных, и прислонился лбом к ледяной полке.
Через двадцать три секунды я услышал, что дверь в кухню открылась, и кто-то вошел.
Мне хотелось, чтобы это была Алина. Я закрыл дверь холодильника.
Передо мной стояла Соня Ильвес. Бледная, волосы черные и глаза очень-очень большие.
– Они придурки, не обращай внимания, – сказала она и улыбнулась.
Я кивнул.
– Я сама только в прошлом году пришла в эту школу. Сначала сложно, потом привыкнешь.
– Спасибо, я уже приходил в новый класс. Я знаю, – ответил я, почувствовав раздражение.
Я достал из холодильника медовый пирог, разрезал его и вернулся к гостям.
В «Я никогда не…» мы больше не играли, потому что они снова начали говорить обо всем подряд. На этот раз я решил тоже поучаствовать в беседе. Но каждый раз, когда я придумывал реплику, тема беседы уже менялась.
Только один раз я успел вставить слово, когда они говорили про вино и его сорта.
– Вино – это круто, – заявил Артем Хвостов.
– Есть легенда, что вино придумала одна придворная дама из Персии, – сказал я.
Все замолчали и посмотрели на меня.
– Она была в депрессии и решила покончить с собой. Она хотела отравиться, выпив со дна чаши сок, который остался от перебродивших ягод винограда. Только она не умерла. Наоборот – весело стало. И депрессия у нее закончилась.
Кажется, это была моя самая длинная речь за… все время, сколько я себя помню.
Сначала гости смотрели на меня, а потом продолжили разговаривать.
Они доели пирог, чипсы и сухарики и выпили одну бутылку виски, а потом разошлись. Я остался и убирал в комнате.
Впервые в жизни я проводил время с одноклассниками, и это оказалось не так страшно, как я думал. Если просто молчать, улыбаться, когда другие смеются, то можно сойти за своего. Общение с людьми оказалось даже приятным.
Это было удивительное открытие.
Оставшись в звенящей тишине пустой квартиры, где еще несколько минут назад звучали чужие голоса, я впервые понял, насколько одинок. Я осознал одну простую, но страшную вещь.
Я хотел, чтобы у меня были друзья.
Кто говорит, что логика объективна?
Мы вновь повторяем все те же и те же ошибки.
Кто-то верит, что у Вселенной свои мотивы.
Фрактальный Бог сделал этот мир слишком зыбким.
Бывает так, что самые страшные вещи начинаются с какой-нибудь безобидной фразы.
«Нам надо поговорить».
Дальше становится хуже.
«Мы разводимся».
И еще хуже.
«Вы с мамой скоро переедете в Москву, и там ты пойдешь в новую школу».
Миг – и у меня в груди взрывается сверхновая, а на ее месте образуется пустота. Черная дыра, которая начинает поглощать мою жизнь.
Всю мою жизнь.
Первые две недели прошли лучше, чем я думал. Одноклассники меня не замечали. С одной стороны, я был очень рад, потому что никто надо мной не смеялся и не бил. С другой… я поймал себя на очень странном желании. Я хотел, чтобы меня заметили.
Я слушал разговоры, ловил слова, обрывки фраз и смех.
Я запоминал их, а потом прокручивал в голове.
Листья желтели, с неба падала вода, город казался серым.
У меня было три основных проблемы.
Первая заключалась в том, что я очень плохо запоминаю лица людей. Иногда мне требуются месяцы, чтобы запомнить чье-то лицо, но иногда хватает и пары недель. Для этого на лице должен быть какой-то изъян. Что бы люди ни говорили про свои лица (я читал в интернете, что многие недовольны своей внешностью), серьезные изъяны встречаются довольно редко. Хорошо, что у всех людей разное телосложение и одежда. По этим признакам я и ориентируюсь. И еще, как ни странно, по сигналам входящих сообщений и рингтонам. Они у всех разные.
Второй моей проблемой была неспособность определять реакцию человека. Да, я вижу, когда люди хмурятся или улыбаются, но более тонкие нюансы распознать не могу. Это слишком сложно.
Ну а третьей проблемой оказалась сама учеба. С письменными заданиями и устными сообщениями, которые надо было готовить заранее, все обстояло хорошо. Но если я не должен был устно отвечать, а меня вызывали, то я терялся и ничего не мог сказать.
В прошлой школе меня не вызывали к доске, потому что я и так все знал. Но здесь все изменилось.
Все началось в начале третьей недели. Если быть точным, во вторник. 99-й день с тех пор, как мой мир оказался разрушен.
Первым уроком была литература. Мы изучали поэзию Серебряного века, и каждый должен был выбрать стихотворение, чтобы прочитать его на уроке. Поскольку я отвечал у доски на прошлом уроке литературы (краткий ответ по теме «Трагизм судьбы русской литературы XIX века в XX веке»), то очень удивился, услышав свою фамилию.
– Самохин, к доске. Ты не слышишь, что ли? – спросила Клара Ивановна.
– Слышу, – ответил я.
– Выходи к доске.
– Я же на прошлом уроке отвечал.
– И что? Выходи.
Я встал и вышел. Клара Ивановна смотрела на меня сквозь толстые стекла очков. Она была очень седая, очень старая и очень худая.
– И какое стихотворение ты подготовил?
Я слышал ее голос, но гораздо громче в ушах стучала кровь, которая бежала по капиллярам. На меня смотрели мои одноклассники и учительница литературы, меня слепил свет люминесцентной лампы над доской, у меня потели ноги и ладони, хотя три с половиной минуты назад все было хорошо.
– Самохин, ты меня слышишь?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments