Большая маленькая девочка. История двенадцатая. Осторожно, день рождения! - Мария Бершадская Страница 6

Герман умыл Племянника и посадил его на вытертый пол.

– Может, наконец пойдём гулять? – сердито спросила Анька.

– Так мы давно готовы! – обрадовался Герман.

Вдруг Племянник, который весело ползал за Веткой, замер. В животе у него забурчало, он страдальчески сморщился и закряхтел.

– Что с тобой, маленький? – запричитала Соня.

Он стал такой красный, что я испугалась, – может, опять позвонить Горынычу?

Я уже набирала телефон ординаторской, и тут Племянник громко пукнул, облегчённо вздохнул и заулыбался во весь рот. Значит, всё в порядке, обрадовалась я. Но, похоже, Германа, это не успокоило. Он бухнулся на колени, принюхался к Племяннику и горестно взвыл:

– О НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

– И что теперь делать? – с ужасом спросила Анька.

– Подгузник менять, – обречённо сказал Герман. – Я раньше с ним оставался, но он никогда… никогда…

Для бедного Германа этот день и правда стал чёрной пятницей. Всё, что случалось раньше, – обиды на Аньку, вирус, который завёлся в компе, – оказалось ерундой по сравнению с обкакавшимся Племянником.

Герман сидел на полу и мрачно смотрел, как мы готовим его к страшному испытанию.

Я достала резиновые перчатки, в которых папа чистит картошку.

Анька нашла в коробке с лекарствами защитную маску, закрывающую рот и нос, и даже побрызгала на неё своими лучшими духами. Соня сгоняла домой и притащила бабушкины тёмные очки в блестящей оправе.

– Держись, брат, – сказал Мишка и протянул Герману круглую карамельку.

– Угу, – уныло сказал Герман и запихал конфету в карман. Кажется, у него совсем пропал аппетит.

Осталось подготовить ванную. Мы вытащили лохматый коврик и застелили пол целлофановыми пакетами. На стиральной машине лежали Анькины влажные салфетки с ароматом клубники, рулон суперпрочных пакетов для мусора и три чистых подгузника.

Герман сунул руки в розовые перчатки, спрятал лицо под защитной маской, надел очки, вздохнул – и взял под мышки Племянника.

– Ну, я пошёл?

Шаг, ещё шаг. Он оглянулся, посмотрел на меня, на Соню, Мишку, Аньку… Так человек, выходящий в открытый космос, прощается с друзьями. Последний шаг. Зашуршали пакеты, и Мишка закрыл за ним дверь.

– Он уже чистый? – осторожно спросила я, когда Герман рухнул на мою кровать. Притихший Племянник лежал рядом с ним и внимательно разглядывал свои носки.

– Чище не бывает! – буркнул Герман. – Я на его задницу все Анькины салфетки извёл.

– С ароматом клубники? – захихикала Соня и схватила Племянника за круглую пятку. – Ты мой хороший, ты мой сладенький…

Но Племяннику это совсем не понравилось. Он замахал руками, захныкал, а потом вообще разревелся.

– Который час? – нахмурился Герман.

– Полвторого.

– Кажется, ему пора спать.

– Правильно, – закивала Соня. – Если ребёнок нарушает режим, он может заболеть!

Я думала, маленькие дети засыпают быстро. Раз – и готово. Но оказалось, уложить их ещё труднее, чем накормить.

Герман гладил Племянника по спинке, храпел, притворяясь, что сам уже спит, гудел какую-то колыбельную. Ничего не помогало.

– Баю-баюшки-баю, – бубнил Герман.

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы, – ныл Племянник, подхватывая мелодию.

– Барабанщик будет, – хмыкнула Анька.

– Сонь, – простонал Герман. – Он не спит. Он лапами машет во все стороны. И чего делать?

– Щас я загуглю!

Анька протянула Соне смартфон. Через несколько минут у неё был готов ответ.

– Тут написано: «Чтобы ваш ребёнок хорошо засыпал, ему нужно чувство безопасности…» Бла-бла-бла, куча советов… Короче, нужно сделать, как будто он снова оказался в животе.

– Это как? – напрягся Герман.

– Ну, завернуть его, укутать во что-нибудь мягкое.

– Так и говори – укутать. Чего ты меня пугаешь?

Мы с Анькой решили, что лучше всего подойдёт папина домашняя рубашка. Она тёплая, клетчатая, очень мятая. Все любят в ней болеть или прятаться от грустных мыслей. (Жалко, что мне рубашка мала.)

Кажется, Племяннику она тоже понравилась. Мы застегнули все пуговицы и завязали пустые рукава на животе – конечно, не слишком туго. Теперь Племянник стал похож на красно-зелёную гусеницу. Правда, спать эта гусеница всё равно не хотела. Она изгибалась, скрипела, хлопала глазами и хныкала.

– Вы его отвлекаете, – зашипел Герман и выставил нас в коридор. Мы устроились на полу возле закрытой двери и слушали унылое бормотание:

– Баю-бай, баю-бай, засыпай скорей, гудбай…

– Я сейчас точно усну, – зевнул Мишка.

Анька закрыла глаза.

Ветка залезла ко мне на колени, спрятала нос под майку и задремала. И только Племянник никак не мог успокоиться.

Кажется, бедный Герман уже охрип. Он пел, пел и пел.

Потом попросил принести ему соску.

Бутылочку с детским кефиром.

Маленькую пелёнку.

Чтобы не бегать сто раз на кухню, Соня вытащила пакет из коляски и положила его у двери.

– Интересно, что он попросит теперь? – задумчиво сказала она. – Может, верёвку?

– Ага. И мыло, – хмыкнула Анька.

– Эй, вы ещё тут? – простонал Герман. – Мне нужен кофе.

– Ты рехнулся?! – подпрыгнула Соня. – Детям кофе нельзя!

– Это не ему. Это мне. Ещё минута, и я тут усну… Или умру.

Анька сварила кофе, налила его в чашку, положила на блюдечко маленький кубик сахара. А Герман даже спасибо ей не сказал.

– Я. Больше. Не. Могу, – пробормотал он, тупо глядя в пол.