Олимпийская деревня Дедморозовка - Андрей Усачев Страница 6

– Глаз – алмаз! – похвалил Уголькову лесник.

– Это у неё фамильное, – сказал Чайников.

– Что значит – фамильное? – ревниво спросил Пряжкин, расстроенный тем, что снеговичка стреляет лучше него.

– Она же Уголькова, – пояснил Чайников. – А алмазы и получаются из угля. Со временем.

– Ну, если так, – заметил ехидный Мерзлякин, – то Уголькова со временем может стать Алмазовой… если выйдет замуж!

– Дурак ты, – сказала Уголькова и покрутила пальцем у виска.

Из снеговиков не стрелял только Варежкин.

– Ты молодец, – похвалила его Синичкина. – Выстрелы пугают птиц и белочек. И, вообще, если все откажутся от оружия, то наступит мир на земле… Как в древней Греции.

– Угу, – смущённо буркнул Варежкин, отдавший свои патроны Чугункову в обмен на три порции мороженого.

Всем хороша деревня Дедморозовка. Были в ней лыжные трассы, и катки, и конькобежные дорожки. Вот только гор поблизости не наблюдалось. Поэтому записавшиеся на горные лыжи, фристайл и сноубординг были не слишком довольны.

– Сколько можно прыгать с крыш? – возмущался Ведёркин.

– И трамплин у нас для детского сада, – вторил ему Чугунков. – Если мы настоящие олимпийцы – нам нужны настоящие горы!

– Кроссовкин, ты же наш капитан, поговори с дедушкой… Может, он наметёт нам чего повыше!

– Да что говорить с этим Кроссовкиным – он плоский лыжник, а мы горные!

И делегация горнолыжников отправилась к деду.

Дед Мороз долго чесал в бороде, разбудив задремавшего после обеда Снегирька, и пообещал, что в ближайшие выходные состоится поход в горы.

– А куда? В Альпы? На Кавказ? Или на Памир? Куда? – облепили его снеговики.

– Куда? Куда? На Кудыкину гору, – высунулся из бороды Снегирек.

– Хорошая мысль, – улыбнулся дед. – Она не такая высокая и знаменитая. Но для тренировок вполне годятся.

– Может, ты это зря затеял? – вздохнула Снегурочка. – Смотри, чтобы они там себе не переломали чего. А то ведь заново лепить придётся…

– Не волнуйся, я технику безопасности продумал, – успокоил внучку дед. – Все вернутся в целости и сохранности…

Горнолыжникам все завидовали. Тем более, что поход был рассчитан на два дня. С ночёвкой в лесу. Кое-кто из снеговиков хотел записаться задним числом. Но Снегурочка решительно пресекла эти попытки:

– Записано восемь учеников – значит, восемь и поедут!

И вот долгожданный день настал. Когда школе подъехала тройка, все увидели, что на переднем сиденье, рядом с дедом, сидят две совы – Гага и Савелий.

– А совы зачем?.. И куда же мы сядем? – зашептались снеговики. Сани у деда Мороза были небольшие: сзади – три места, и одно – рядом с возницей. Было еще багажное отделение, но в нём лежали горные лыжи и сноуборды.

– Ведёркин, Старометёлкин, Котелков, Чугунков, Морковкин, Берёзкина, Косичкина, Шапочкина, – зачитала список Снегурочка. – Все на месте.

Дед Мороз осмотрел горнолыжную команду и остался доволен:

– Девочки поедут со мной. А мальчики – на буксире.

– Это как?

– Палки кладите в сани, а сами держитесь за верёвку. Да покрепче!

Только сейчас снеговики заметили, что сзади к саням была привязана длинная верёвка…

– Это по-научному называется скьоринг, – сообщил Пушок, – старинная норвежская забава.

Снеговички быстро уселись в сани, а снеговики взялись за верёвку.

– Вы там поаккуратнее, – напутствовала учеников Снегурочка. – Спорт спортом, но…

– Но, – поддержал внучку дед Мороз. Лошади, понимавшие деда с полуслова, тронулись. А за ними – сани, а за ними – вереница лыжников, а за ними – зубами вцепившийся в конец верёвки щенок Фуфайки… Впрочем, проехав метров сто на попе, щенок выпустил верёвку.

Подбежавшая мать дала ему лапой по толстой попе:

– А ты куда собрался?

– На олимпийские игры, – пискнул щенок, глядя вслед снеговикам. Но те уже скрылись из виду.

Сначала Дед Мороз оглядывался, проверяя, никто ли не свалился с лыж. Но спортсмены крепко держались на ногах. И он прибавил скорость.

– Километров сто идём, – крикнул Морковкину ехавший за ним Котелков. Но тот ничего не расслышал. Ветер свистел как тысяча снегирей. Сосны и ели слились в бесконечный зелёный забор.

Наконец, послышалось «Тпру!» – и лыжники уткнулись друг в друга морковками.

Кудыкина гора, и вправду, была высоченная.

– А какая у неё высота? – спросил Котелков.

– Тебе в метрах или в снеговиках? – Дед прикинул на глазок. – Если вас поставить друг на друга, то получится триста тридцать восемь снеговиков.

По пологому склону Декабрь, Январь и Февраль подняли сани на вершину. Пока снеговики выпрягали лошадей, Дед Мороз первым съехал вниз, втыкая справа и слева от себя красные флажки.

– Это он трассу для слалома делает, – сказала Шапочкина.

– Знаем, – буркнул Ведеркин. – Ты лучше скажи, зачем дед сов взял?

– Наверное, чтобы в темноте светить, глаза у них – яркие как фары, – предположил Котелков.

Впрочем, истинная причина выяснилась ещё до наступления темноты.

Снеговики несколько раз прошли слалом. Затем опробовали горнолыжную трассу. Если не считать трех легких падений, двух средних ушибов и одной сломанной ёлочки, в целом результаты были неплохие. Наверх спортсменов по очереди поднимали Декабрь, Январь и Февраль.

За это время Ведёркин присмотрел небольшую скалу, нависающую над обрывом.

«Отличный трамплин», – подумал он. И пока все спускались по наезженной трассе, решил совершить пробный чемпионский прыжок.

Ведёркин как следует разогнался, но одной лыжей наскочил на какой-то камень, кувыркнулся… и полетел с высокого обрыва вниз головой:

«Эх, пропало мое ведёрко!» – подумал снеговичок.

Однако метрах в десяти от земли его ухватили когтистые лапы, и Гага с Савелием медленно опустили горнолыжника на снег.

– Я вам мышей наловлю. Их на конюшне полным-полно, – придя в себя, пообещал Ведеркин спасителям. А дедушке поклялся без разрешения не прыгать в незнакомых местах.

Катались, пока не стемнело. Вечером Дед Мороз развёл костёр и уселся рядом, подбрасывая сухие ветки.

– Ты, замёрз, дедушка? – спросила Косичкина.

– Нет, – улыбнулся Дед Мороз. – Это для красоты. Поход без костра всё равно, что Новый год без ёлки!

Так близко снеговики видели огонь лишь однажды, когда в прошлом году подожгли сарай. Зрелище было завораживающее.

– Он похож на большой живой цветок, – вздохнула Берёзкина. – Так красиво, что у меня сейчас слёзы польются.