Том Сойер - сыщик - Марк Твен Страница 6

Гэл согласился на этот план, и тут я прямо у него на глазахнадеваю сапоги Бэда вместо своих, и он ничего не замечает. Сапоги оказалисьнемного велики мне, но хуже было бы, если б они были малы. В прихожей яприхватил свой саквояж и через минуту уже был на улице и припустил по дорогевдоль реки со скоростью пять миль в час.

Так вот, должен вам сказать, это совсем не такая плохаяштука – ходить на брильянтах. Прошло минут пятнадцать, и я подумал, что отмахалуже больше мили, а в той комнате в гостинице все спокойно. Еще пять минут, и ясказал себе, что нас разделяет уже гораздо большее пространство, а Гэл начинаетудивляться, что могло со мной случиться. Еще пять минут – и я представляю себе,что он уже беспокоится – ходит, наверное, по комнате. Еще пять минут – я одолелмили две с половиной, а он уже в полном волнении – не иначе как ругаетсяпоследними словами. Еще немного – и я себе говорю: прошло сорок минут – он ужепонимает, – тут что-то неладно. Пятьдесят минут – и он наконец догадался! Онрешил, что, пока мы обыскивали Бэда, я нашел брильянты, спрятал их в карман ивиду не показал. Теперь он бросается в погоню за мной. Он начнет разыскивать впыли свежие следы, но они с таким же успехом могут повести его вниз по реке,как и вверх.

И вот тут-то я увидел человека, который ехал навстречу мнена муле, и я, не подумав, вдруг бросился в кусты. Такая глупость! Когда этотчеловек поравнялся со мной, он остановился и некоторое время ожидал, пока явыйду, а потом поехал дальше. Только я уж больше не веселился. Я сказал себе,что этой глупостью испортил все дело, что не миновать мне беды, если толькоэтот человек повстречается с Гэлом Клейтоном.

Часам к трем утра я добрался до Александрии, увидел там упристани этот пароход и ужасно обрадовался, потому что решил, что я теперь вполной безопасности. Уже рассветало. Я поднялся на борт, взял эту каюту,переоделся в новое платье и поднялся в рубку лоцмана, чтобы понаблюдать, хотя исчитал, что большой нужды в этом нет. Сижу там, думаю о своих брильянтах и всежду, когда пароход отчалит. Жду, жду – а он не отплывает.

Оказывается, чинили машину, а я ничего не знал; мне,понимаете, очень редко приходилось ездить на пароходах.

Короче говоря, так мы стояли до самого полудня, только язадолго до этого спрятался в своей каюте, потому что перед завтраком я увиделвдалеке человека, который шел к пристани, и походка у него была похожа напоходку Гэла Клейтона. Мне просто нехорошо стало. Я сказал себе: если онузнает, что я нахожусь на этом пароходе, то я попал, как мышь в мышеловку. Емунужно будет только следить за мной и ждать, ждать, пока я сойду на берег, вполной уверенности, что он остался за тысячу миль, сойти вслед за мной, идти замной до какого-нибудь подходящего места, заставить меня отдать ему брильянты, апосле этого… я-то знаю, что он сделает потом! Это ужасно, ужасно! А теперьполучается, что и второй на борту. Вот уж не везет мне, ребята, так не везет!Но вы ведь поможете мне спастись, правда ведь?

Мальчики, вы не бросите несчастного, за которым охотятсячтобы убить его? Вы спасете меня? Я буду благословлять землю, по которой выходите!

Мы успокоили Джека и улеглись спать, сказав, что придумаемкакой-нибудь план и поможем ему, а он не должен так бояться. Вскоре к немувернулось хорошее настроение, он отвинтил стальные пластиночки на своихкаблуках, вытащил брильянты и принялся поворачивать их и так и эдак, любоватьсяими, восхищаться. И что правда, то правда, когда свет падал на брильянты, онивыглядели замечательно – они вроде бы вспыхивали, и вокруг них словноразливалось сияние. И все-таки я подумал, что Джек порядочный дурак. Если бы ябыл на его месте, я отдал бы эти брильянты тем парням, и пусть бы они сошли наберег и оставили меня в покое. Но Джек был сделан из другого теста. Он говорил,что в этих брильянтах целое состояние и что он не в силах с ними расстаться.

Наш пароход дважды останавливался, чтобы чинить машину, истоял подолгу, один раз – ночью; но было не так уж темно, и Джек побоялсясходить. А вот когда мы остановились в третий раз, случай оказался подходящим.

Во втором часу ночи пароход причалил у дровяного склада,милях в сорока от фермы дяди Сайласа. Ночь была темная, и собирался дождь. ТутДжек решил попытать счастья и попробовать незаметно удрать. На пароход началигрузить дрова. Вскоре дождь полил как из ведра, да еще поднялся сильный ветер.Ну, ясно, все матросы, которые носили дрова, нахлобучили на головы мешки, чтобыприкрыться от дождя. Мы нашли такой же мешок для Джека, и он, прихватив свойсаквояж, сошел на берег вместе с матросами. Когда мы увидели, что он миновалосвещенное факелом место и исчез в темноте, мы наконец вздохнули с облегчением.Только радость наша оказалась преждевременной. Кто-то, я думаю, сообщил им,потому что минут через десять его два компаньона стремглав бросились вслед заним на берег и пропали из виду. До самого рассвета мы с Томом ждали инадеялись, что они вернутся, только они так и не вернулись. Мы совсемрасстроились и пали духом. Единственная наша надежда была, что Джек намного опередилих и они не найдут его следов, а он сумеет добраться до фермы своего брата,спрятаться там и будет наконец в безопасности.

Джек собирался идти вдоль реки и просил нас, чтобы мыузнали, дома ли Брейс и Юпитер и нет ли там кого-нибудь чужого, а после заходасолнца прибежали и рассказали бы все ему. Он сказал, что будет ждать нас вмаленькой платановой рощице позади табачной плантации дяди Сайласа, у дороги, –место такое, что там никто не бывает.

Долго сидели мы с Томом и обсуждали, удалось ли ему от нихскрыться, и Том сказал, что если эти парни пустились вверх по реке, вместо тогочтобы направиться вниз, тогда все в порядке, – только вряд ли так онополучится. Может быть, они знают, откуда Джек родом.

Скорее всего, они двинутся куда надо, будут весь деньследить за ним, – а он ведь ничего не подозревает, – и как только стемнеет,убьют его и заберут сапоги. Так что у нас с Томом на душе было очень скверно.