Бенди и чернильная машина. Кошмары оживают - Адрианна Кресс Страница 6

Я открыл дверь настолько медленно, насколько оказалось возможным. Мама спала на кушетке в гостиной рядом со входом. У нас всё располагалось в одном месте: кухня, где мы ели, и гостиная, где мы отдыхали. Входная дверь вела прямиком сюда. Мама свернулась калачиком под покрывалом, уснув глубоким сном. Я тихонько снял обувь и с ботинками в руках прокрался к себе в комнату.

В моей комнате никогда не было так темно, что хоть глаз выколи. Забавно, но до сегодняшнего дня, пока я не простоял в тёмном лобби студии Джоуи Дрю, я и понятия не имел о существовании разных видов темноты. Никогда не возникало мысли о том, что уличный фонарь за нашими окнами позволял мне, не врезаясь во всё подряд, найти кровать, бросить одежду в угол и в пижаме забраться под одеяло.

Мне и в голову не приходило: может быть так темно, что ты не сумеешь разглядеть свою собственную ладонь у себя перед глазами.

Тогда ещё я не знал о подобной тьме.

Я сбросил с себя одеяло и секунду просто лежал на кровати в попытке поймать хоть немного прохлады. Затем встал и приоткрыл окно. Разницы в температуре в доме и на улице не было. Однако в шуме города ощущалось что-то успокаивающее. Я лёг обратно и закрыл глаза.

Иногда ты не понимаешь, что уснул. Именно это со мной тогда и произошло. Я думал, будто бодрствую и пытаюсь заснуть – когда вдруг осознал, что больше не лежу в постели.

Вокруг всё ещё стояла кромешная тьма – как тогда, когда ты закрываешь глаза. Но я стоял с открытыми глазами. Я пытался разглядеть хоть что-нибудь. Безуспешно. Так что я направился вперёд – в темноту.

Впереди что-то было.

Я слышал.

Может, это чьё-то дыхание?

Но по неведомой причине я не мог понять, было ли это «что-то» живым. В тот момент казалось, что я не сплю, поэтому мысленно сказал себе: «У тебя нет на это времени, тебе нужно спать». Однако продолжал идти вперёд.

Наконец я дошёл до двери. Она просто материализовалась передо мной. Но я не удивился. С другой стороны двери раздавался стук. Он заставил меня сделать шаг назад. Что-то подсказывало: я не должен отрывать дверь.

Тук-тук.

Я сделал ещё один шаг назад. Непонятным образом дверь оставалась прямо передо мной.

Наступила долгая тишина.

Огромная рука проломила деревянную поверхность двери, вызвав дождь из щепок. Раздался рёв. Я попятился назад. Сбежать не получалось. Рука пыталась схватить меня, вслепую мотаясь из стороны в сторону.

Я проснулся внезапно, лёжа лицом в подушку. Простыня подо мной была пропитана потом. Сердце ушло в пятки.

Это был сон, уверил я себя. Всего лишь сон.

Я перекатился на спину и уставился на полоску света от уличного фонаря, бегущую по потолку. В углу по штукатурке шла трещина, возникшая от протечки труб. Время от времени из неё сочилась тёмно-коричневая жидкость. Пятно делало трещину похожую на реку Гудзон. Тёмную. Холодную. Наполненную неизведанным.

Почему у меня не получалось отделаться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает?

Я покосился вправо.

На пороге моей комнаты стоял худенький человек.

Он мерцал в свете фонаря. Бледное, измождённое лицо было натянуто на череп, как тонкая бумага. Его глаза были широко распахнутыми и казались бездушными. Костлявое тело прикрывала длинная белая ночная рубашка.

Я мог лишь пялиться на незваного гостя. Дыши. Вытряхни сновидение из головы. Он ненастоящий. Проснись, и фигура исчезнет. Но незнакомец продолжал стоять на пороге моей комнаты. Без единого движения.

Его рука медленно поднялась и указала на меня. Именно тогда у меня сдали нервы. Я зажмурил глаза и заорал. Может быть, я поступил как трус, но я не мог пошевелиться. Я снова заорал. Всё моё тело кричало.

С жужжанием вспыхнули лампочки. Одна из них, расположенная над моей кроватью, по обыкновению угрожающе мигнула. Электропроводка в стенах пострадала из-за протечки воды сверху.

– Бадди, ты в порядке? – мама ворвалась ко мне в комнату, пытаясь на ходу натянуть свой сиреневый домашний халат. Ничего не получалось из-за застрявшего под поясом правого рукава. Я бы рассмеялся при обычных обстоятельствах. Однако моим нутром всё ещё владел ужас. Особенно сейчас: несмотря на зажёгшийся свет и давно растворившийся сон, старик продолжал стоять у меня в комнате. И выглядел он всё так же ужасающе.

Разумеется, я ничего не сумел ответить. Я не мог выдавить из себя ни слова.

Фигура повернулась к моей матери. И сделала шаг по направлению к ней.

Это помогло мне обрести голос.

– Держись от неё подальше! – прокричал я и вскочил с кровати. Моя нога угодила в дырку в нижней части вязаного одеяла на краю кровати. Я полетел на пол лицом вперёд.

– Боже мой, что происходит? – спросила мама.

Я пытался схватиться хоть за что-нибудь, чтобы подняться на ноги. Я чувствовал себя дураком. Затем приподнялся на локтях. Костлявая рука протянулась ко мне.

– Встаёшь? – спросил глубокий низкий голос с сильным акцентом. Такой акцент был мне хорошо известен.

Я поднял голову и уставился на старика. Его черты всё ещё казались мне слишком измождёнными. Однако в бледно-голубых глазах виднелась искра, из-за которой они не выглядели пустыми. Я протянул руку и ухватился за его ладонь. Она была тёплой.

Я встал и секунду смотрел на старика. Мы оказались почти одного роста. Возможно, он был всего на пару сантиметров ниже. Теперь незнакомец казался мне хрупким, а не пугающим.

Я посмотрел на маму. У неё получилось вдеть руку в рукав. Теперь она смотрела на меня так, словно я лишился рассудка. Возможно, так и было. Но с другой стороны…

– Кто этот старикан? – спросил я и указал на него – чтобы маме стало понятно, о ком идёт речь. Она выглядела озадаченной. Хотя мне ситуация слишком запутанной не казалась.

Мама закрыла глаза на мгновение и улыбнулась. Потом вздохнула и открыла глаза.

– Этот старикан – твой zayde ^[5].

– Мой кто?

– Твой дедушка, Бадди. Мой отец, – сказала мама с некоторой запинкой.

Я перевёл взгляд на старика. Он не улыбался. И ничего не говорил. Просто стоял, как и прежде, в обрамлении дверного проёма.

– Что он тут делает?

– Послушай, я его сейчас отведу в постель. А потом вернусь, и мы поговорим, – сказала мама. Она пробормотала что-то старику на польском. Тот кивнул. Мама взяла его под руку и вывела из моей комнаты.

Я сел на кровати. Впервые за весь день я почувствовал усталость. Не восторг из-за мистера Дрю и не ужас из-за человека, который, судя по всему, был моим дедом. Просто усталость.