Медный лук - Элизабет Джордж Спир Страница 56

Но Иисус сказал — победа уже обещана Богом. Он говорит — приготовьте сердца ваши, приготовьте вашу душу.

Возможно ли, что только любовью удастся согнуть медный лук?

Юноша дрожит, колеблется, но перед ним открылся новый путь, которого ему не дано ни увидеть ясно, ни понять.

Никогда нельзя знать наверняка, припомнились слова Симона. Приходится выбирать, не зная заранее.

Только если рядом Иисус, больше ничего и не надо.

И вот — на душе уже нет этой ужасной тяжести. На юношу — он такого даже представить себе не мог — снизошли мощь, уверенность и покой, они омывают его благодатной силой, устремляются прямо в сердце.

Прошло какое-то время, Даниил почувствовал — Мальтака накрыла его руку своей. Вскинул голову, увидел залитое слезами лицо.

— Смотри, — шепнула она.

Он забыл про Лию! Сестра лежит совсем неподвижно, наверно, умерла. Иисус уже поднялся на ноги, но по-прежнему глядит на девочку. Даниил не спускает глаз с Лии, видит — веки тихонько дрогнули, нерешительно приоткрылись. Голубые глаза ничего не выражают, будто она все еще спит, нет, теперь она устремила взор прямо в лицо учителю, постепенно взгляд переполняется изумлением.

— Иисус? — еле слышно выдохнула девочка.

На лице учителя появилась знакомая улыбка — он всегда так глядит на толпящихся вокруг него детишек.

— Все… все… хорошо? — шепнули ее губы.

— Все хорошо, — ответил Иисус. — Не бойся.

Даниил с рыданием упал на колени, закрыл лицо руками, чувствуя, как градом катятся слезы. Он с детства не плакал, слезинки не пролил, даже когда умирал его отец. А тут — горячий, безудержный, омывающий душу поток. Кто-то коснулся его плеча. Он поднял голову — Иисуса в комнате не было. Рядом стоит Така — по щекам струятся слезы, глаза сияют, словно звезды.

— Даниил… — слабо позвала Лия.

Не осмеливаясь заговорить, он протянул сестре руку.

— Я знаю, — прошептала она, — что случилось с той девочкой, дочкой Иаира. Помнишь, ты мне рассказывал?

— Теперь я тоже знаю, — смиренно отозвался брат.

Даниил услышал, как шумно выдохнула Мальтака, повернул голову, взглянул девушке прямо в глаза. Конечно, он не достоин дара, который обещает ее горящий взор, но наконец он свободен и может дать ей взамен все, чем владеет сам. Один только краткий миг, и оба снова поклялись — новой, нерушимой клятвой.

— Как тут светло, — бормочет Лия. — А Иисус ушел, да?

Ушел! Даниил рванулся к двери. Вот он, совсем недалеко, на улице, полускрыт толпой, люди всегда собираются, стоит ему только появиться.

— Я должен его догнать, — кричит юноша. — Мне надо его поблагодарить, это важнее всего.

Он уже готов мчаться вслед учителю, но вдруг резко останавливается.

На обычном месте, под неистово палящим солнцем стоит, один-одинешенек, римский солдат.

Неуверенными шагами ступает Даниил — но не за Иисусом, а туда, на другую сторону дороги. Вот он уже рядом с парнем. Дважды пытается заговорить и, наконец, хриплым голосом произносит:

— Моя сестра выздоровела. Лихорадка спала.

У солдата из горла вырывается какой-то булькающий звук. Даниил отворачивается. Подумать только, римлянин…

— Мне кажется, ей будет приятно попрощаться с тобой, — добавляет кузнец.

Солдат непонимающе мотает головой. Даниил смотрит в дальний конец улицы, видит край белых одежд Иисуса. Выпрямляется, говорит громко и решительно:

— Вот мой дом. Входи, пожалуйста.