Джено и белая руна золотого сокола - Муни Витчер Страница 53

Аромат жасмина и фиалки опьянил Джено и внушил ему ощущение внутреннего спокойствия. Мальчик очутился в маленьком круглом помещении, в сумраке. На него обрушилась гробовая тишина. Волшебные глаза удалились, оставив его в одиночестве.

В комнатушке не было ни мебели, ни магических объектов, она была совершенно пустой. С темного потолка упал синий свет, рассыпавшийся крошечными голубыми пылинками. И вдруг захрипел таинственный и устрашающий голос:

— Ты никогда не увидишь моего лица,

иначе потеряешь память.

Находиться здесь — особая привилегия.

Открой свой разум и слушай.

Джено почувствовал, что у него перехватывает дыхание и дрожат коленки.

Внушительная фигура возникла подобно тени. Джено увидел ее отражение в голубой пыли: в руках у нее была толстая книга.

— Закрой глаза

и открой сердце.

Я тебе приказываю.

Мальчик понял, что находится рядом с оскурабом, на которого нельзя смотреть, потому что он носит дувы, особые очки, позволяющие видеть суть вещей. Джено попытался заговорить с ним:

— Илиас Букар?

Из потока света на земле возникла чудовищная змея с тремя головами. Пресмыкающееся материализовалось: змея стала красной, с блестящей кожей, покрытой синими пятнами. Танцуя вокруг Джено, она заскользила по его грязным сапогам и прошипела:

— МОЛЧАНИЕ СВЯЩЕННО.

Антей больше и пальцем не пошевелил. Змея обвилась вокруг мальчика и, держа высоко поднятыми три головы, посмотрела на него огненными глазами. Оскураб встал у Джено за спиной.

— В делах и в мыслях я полагаюсь на Золотой кодекс.

У меня замирает дыхание от великого слова «магипсия».

Голос прервался, и Джено отчетливо услышал, как закрывается толстая книга. Затем оскураб начал свою речь:

— Я знаю, кто ты. И я отзываюсь на имя, которое ты произнес.

Но не задавай больше вопросов, это не дозволено.

Моя змея убьет тебя, если ты снова сделаешь это.

Мальчик уставился на змею и задрожал. Он чувствовал присутствие оскураба сзади и, несмотря на дрожь, старался не двигаться и выглядеть спокойным.

Лицо Илиаса Букара, хитрого румынского оскураба, должно было остаться неизвестным Астору Венти. Так было лучше: он поражал своими серебряными очками, дувами, отражавшими мысли и видящими суть вещей. Илиас уже много знал о Джено, и этой встрече было суждено определить будущее Асторов Венти.

У мальчика снова зашумело в ушах, и он, обеспокоенный, обхватил голову руками.

Вспышка, изображение — и мадам Крикен вошла в разум Джено, который отчетливо услышал в голове ее голос:

— Передай камень Аркса оскурабу.

Он машинально сунул руку в карман и вынул маленький камешек. Осколок засверкал, и вокруг него образовался нимб, который расширялся, как круги от камня, брошенного в воду.

Первая голова змеи моментально приблизилась к руке Джено. Влажный рот схватил камешек и передал его Илиасу. Оскураб шумно вздохнул и сказал:

— Он уникален. И силен.

Я чувствую, что его касалась женщина. Мудрая.

Сапиенса, которую ты хорошо знаешь.

Это мадам Марго Крикен. Поблагодари ее от меня.

Камень нам пригодится.

У Джено пересохло во рту. Задыхаясь, он не отрывал глаз от ужасной змеи. Оскураб долго молчал, потом снова заговорил:

— У тебя есть пергаменты для меня.

Я немедленно должен увидеть

каждую строчку.

Джено полез в карман и вытащил пергаменты и руну.

Змея протянула третью голову и ртом, влажным от светящейся слюны, схватила документы, вручив их оскурабу.

В серебряных линзах отразился весь текст гербария и формулы клонафорта. Илиас сохранил в своей памяти каждое слово. Затем он перешел к рисунку руны и, содрогнувшись, произнес:

— Древнее Зло его поразило.

Вымарана и стерта память о маге.

У белой руны беспредельная сила.

Астор Венти почувствовал, как кровь закипает в его венах. Он вознамерился было выспросить все об этой руне, но сдержался. Оскураб протянул два пергамента змее, приказав вернуть их Джено. Илиас Букар оставил себе только драгоценный обломок камня от Крепости разума. Юный Антей сжал документы и ждал. Голос оскураба загремел снова:

— В ароматах растений

Мы специалисты.

Здесь собраны лучшие из всех,

Что придают магипсии блеск

И обеспечат твой успех.

Это стало для Джено откровением: растения из гербария были в Домус Эрметика. Формулу клонафорта можно воспроизвести. А раз это возможно, значит, это не было незаконным. Тогда почему же Ятто не понимал этого? Почему формулу, неизвестную в Арксе, знали только его родители? Джено так хотелось задать тысячу вопросов, но он не имел права говорить.

Илиас продолжал предоставлять важные сведения антею, все больше сгоравшему от любопытства:

— Долгая боль. И слезы стекают.

Мужчина с женщиной в неволе страдают.

Ждут, когда белая дверца откроется вновь.

Однако на это способны только мужество и любовь.

Джено внимательно выслушал слова человека, лицо которого ему видеть не полагалось.

Каждая фраза впиталась в его сердце, в его мозг, в его кровь.

Илиас рассказал о беде, постигшей Асторов Венти, и о страданиях Пьера и Коринны. Но при слове «любовь» улыбка тронула губы мальчика. Надежда снова обнять их была жива. Он понял, что Пьер и Коринна находятся за белой дверью в комнате фон Цантара.

Оскураб продолжил свою речь и на сей раз заговорил о Рене:

— Подобный тебе справедливости ждет.

Душа его пленена, и обманчив лик.

Но скоро он крылья обретет.

И жизнь его с нами потечет.

Вы братья с магической кровью,

Одной на двоих.

Джено представил лицо Рене, который, как выяснилось, был не тем, кем казался. Фон Цантар связал его колдовством. Он в очередной раз вспомнил свой страшный сон. Ночной кошмар о горящем небе Аркса. Но он не совсем понял, почему его брат обретет крылья и будет жить в Домус Эрметика. Ему было суждено стать фабером или оскурабом?

Илиас слегка всколыхнул свою черную тунику и заговорил о П. А. В., таинственном предке Джено, проливая свет на его убийство: