Живые. Эра драконов. Книга 2. Древние города - Варвара Еналь Страница 51

В противоположную сторону от того места, куда уполз Люк.

Выстрелы сейчас же поменяли направление, как будто роботы только и ждали, когда же им более точно укажут, куда выпускать заряды. Самих роботов Мэй не могла рассмотреть, да она и не старалась. Изо всех сил вжимаясь в землю, она никак не могла понять, почему на них напали. И откуда тут взялись какие-то роботы?

Выстрелы прекратились сразу, вдруг. Как будто отрезало. Остался только полыхающий огонь, пожирающий срубленное лучевым выстрелом дерево и дымящиеся влажные травы, никак не желающие загораться.

А после раздались шаги. Тяжелые, четкие, уверенные. Мэй слышала, как кто-то приближается к ней и к отцу: с еле заметными щелчками срабатывали металлические суставы, гнулась трава.

Шаг, еще шаг. Еще один. Совсем рядом, буквально около головы. Мэй вжалась в землю и подумала, что у нее совсем нет никакого оружия.

Ни ножа, ни меча, ни арбалета. Защититься ей нечем. И невидимый в темноте робот убьет ее сейчас одним выстрелом в голову. Снесет ей череп, и останется только тело с обугленными плечами…

Крепко зажмурив глаза, Мэй поняла, что дрожит и плачет. Беззвучно роняет слезы прямо в землю. Неужели Настоящая Мать не слышит, как плачут ее погибающие дети?

Коротко свистнул арбалетный болт. Удар и грохот.

Мэй едва успела откатиться в сторону, иначе громадный железный робот обрушился бы прямо на нее.

Громадина рухнула в траву, блеснув металлическим телом в лучах Буймиша, и тут же воздух снова зашипел от лучевых выстрелов.

Мэй торопливо перебралась к отцу, за россыпь черных камней, и прижалась к его теплой груди.

– Живая, – тихо выдохнул в ее макушку отец и крепко прижал к себе.

В башке поверженного робота торчал арбалетный болт, который мог послать только Люк.

Еще один короткий свист – и выстрелы прекратились. Поляна погрузилась в уютную ночную тишину, которую немного рассеивал пылающий костер.

– Два робота. Не леки, два робота-Всадника. Очень похожи на тех, кого мы перевозили в Ниу-Ши, – сказал Люк, широко шагая сквозь травы.

– Меткие выстрелы, – похвалил его отец, поднимаясь.

– Не в первый раз, – угрюмо ответил Люк и присел рядом с поверженным роботом, неловко вытянув раненую ногу.

– Откуда тут роботы? – пробормотала Мэй, усаживаясь на валун и оглядываясь.

В окружающей фиолетовой темноте все еще чудилось чужое присутствие. Все еще казалось, что кто-то крадется, кто-то наблюдает за ними. Потому воздух казался слишком холодным, несмотря на высокое пламя, пожирающее поверженное дерево.

Облак, которому хватило электронных мозгов спрятаться во время нападения, теперь медленно и беззвучно опускался, вынырнув из густой темноты неба. Мэй посмотрела на умную мордаху машинки и вздохнула. Хвала Настоящей Матери, как говорили всадники. Об-лак цел.

– Странно, – тихо проговорил Люк.

Он повернул голову мертвого робота и попытался выдернуть болт, убивший машину.

– Посмотрим, что это за штука. – Отец тоже опустился на колени и взялся изучать поверженного врага. – У него точно такая же голова, как у роботов Ниу-Ши. Но расцветка другая. Он блестящий, белые у него только руки и ноги. Голова с выпуклыми глазами, на шее, у правого плеча, стоит знак. Клеймо «Цеу-Муи-Ки» и еще одно клеймо. Летящая птица.

– Почему они не изображают летящую змею? – спросил Люк.

– Потому что роботы-Всадники делались для Птичьих отрядов. Изначально они предназначались для охраны от Цемуков. Гильдия умудрялась производить роботов для всех четырех враждующих сторон. Каждая сторона получала свой тип роботов. И только Камлю сами делали платы для своих машин, не доверяли Гильдии.

Голос, окликнувший из темноты Люка и Мэй, заставил их вскочить на ноги. Люк тут же наставил арбалет на звук.

– Ты кто? – крикнул он.

– Не узнаешь старых знакомых, мальчик? Я вас узнала сразу, а вы старую Мару не признали. Какие же из вас воины?

Мара вышла из темноты, и серебристо-синие глаза ее вспыхнули огненной энергией. Она словно бы стала выше ростом с того времени, как Мэй видела ее последний раз. Убранные в хвост волосы уже не мотылялись по спине, а гордо поднятый подбородок выдавал твердую и уверенную в себе натуру.

Мара не привыкла к возражениям. И Мара ничего не боялась.

– Метко ты поразил этих двоих, мальчик, – сказала она.

– Это ты наслала на нас роботов? – спросил ее Люк.

– Я приехала спасти вас от них. Но вы справились сами. Вернее, ты справился. Полз, как ящерица, я заметила тебя в траве. Попал с первого выстрела. Отличная работа, сынок. Забираем их платы и уходим.

– Зачем нам плата? – Отец все еще сидел около робота и, прищурившись, пытался рассмотреть возвышающуюся над ним Мару.

– Правило войны. У войны есть много правил, дети. Самое первое – всегда забирай плату поверженного врага. Гильдии больше нет, и новых плат никто не наделает. Поэтому, чтобы возродить погибшего робота, надо взять его плату. Разве вы этого не знаете, люди, летающие на драконах? Так что мы заберем платы этих роботов, чтобы кто-то не забрал их после нас.

Мара ловко отвинтила поверженной машине голову и забралась внутрь железной башки. Ее проворные пальцы знали свое дело, и Мэй не успела сформулировать вопрос о плате, как в руках старой женщины оказалась прозрачная колбочка длиной не больше мизинца.

– Вот теперь мы можем идти, – довольно улыбнулась Мара и почему-то подмигнула Мэй.

– Почему мы должны идти с вами? – Люк сердито посмотрел на странную женщину.

На его щеках остались полосы от сажи, и сам он выглядел хмуро и грозно.

– Потому что только я могу рассказать вам, что происходит. А происходит много плохого, дети. Кто-то снова включил проклятые серверы. Роботы только этого и ждали. Ждали уже слишком давно. И дождались. А роботы умеют ждать, поверьте мне.

2

Мара сказала, что проведет всех самым коротким путем. Внимательно оглядев Гайноша, она довольно кивнула и, двинувшись вперед, заметила, что дочь очень похожа на отца.

– Городские люди. Когда-то ваши предки работали в городах Цемуков. А вот дракон ваш принадлежит другому народу. Эти платы делали Камлю.

Слово «Камлю» Мара произносила с ударением на первый слог.

– Ты, девочка, прямо вылитый отец. Слишком яркие черты. Ваша дээнка так и не смешалась с другими народностями.

Мэй хотелось съязвить: мол, неужели Мара рассмотрела это все в темноте. Но от пережитого страха зубы все еще отбивали какую-то дурацкую дробь, и потому пришлось помалкивать, чтобы постукивание не удивило Люка.

Люк шел рядом и то и дело дотрагивался до ладони Мэй, словно бы желал убедиться, что она цела.