Вышел призрак из тумана - Эдгар Дж Хайд Страница 5

На следующий день время тянулось медленно. Энгус и Ишбель просто не находили себе места, не в состоянии сконцентрироваться на каком-нибудь деле. И хотя они старались не думать о предстоящей ночи, это было невозможно.

Энгус играл со своей командой в футбол, и они проиграли, а Ишбель ходила с мамой по магазинам и ничего себе не купила. В проигрыше Энгуса было мало удивительного, но чтобы Ишбель ничего не купила — такого отродясь не бывало.

Наконец семейство поужинало, и, посмотрев немного телевизор, близнецы начали собираться в палатку.

— Вы уверены, что хотите ночевать там сегодня? — спросила миссис Макдональд.

— Не волнуйся, мама, сегодня ночью никакого представления не будет, обещаю, — ответил Энгус, сам точно не зная, хочет он этого или нет.

— Постарайся сегодня обойтись без этих глупых историй с призраками, Энгус. Нам всем нужно спокойно выспаться после такой недели, — добавил отец.

— Хорошо, папа, обещаю, — ответил Энгус, выходя из гостиной.

Когда близнецы шли через сад, Энгус остановился и осмотрелся. Вечер опять был ясным, безоблачным. Начинало темнеть, и, безусловно, даже намека не было на туман или дымку.

— Обрати внимание, Ишбель, нет ни облаков, ни тумана, ни дымки! — заметил Энгус, как бы официально констатируя, что ночь ясная.

Забравшись в палатку, они сразу не могли решить, что же делать дальше. Энгус попытался рассказать несколько анекдотов, но ни у него, ни у Ишбель не было подходящего настроения. Минут через пятнадцать — двадцать оба замолчали, залезли в свои спальные мешки и лежали так, прислушиваясь к звукам снаружи. Ишбель вспомнила, как поначалу неуверенно чувствовала себя ночью в палатке, и снова начала волноваться из-за малейшего шороха или движения снаружи. Ей хотелось надеть наушники и включить свой стереоплеер, но она боялась, что так пропустит звуки волынок, которые накануне первым услыхал Энгус. Она посмотрела на брата. Энгус просто лежал, вперив взгляд в потолок палатки и ожидая развития событий.

На этот раз осталось невыясненным, кто первым услышал звуки. Они оба присели в тревоге одновременно.

— Ну вот, Ишбель, началось, — прошептал Энгус, глядя на сестру.

В его голосе слышались и страх, и радостное волнение. Он вспомнил, как описывала их учительница переживания молодого солдата перед битвой при Куллодене. Теперь он понял, что она хотела сказать.

Близнецы замерли, прислушиваясь. Как и прежде, музыка сначала звучала тихо. Но постепенно становилась все громче и громче. Энгус быстро высунул голову из палатки и так же быстро отдернул ее.

— Опять сплошь туман, почти ничего не видно, — подтвердил он то, что они оба ожидали. Таинственный туман опять вернулся.

Ребята подождали, когда звуки волынок приблизятся к палатке, и в тот момент, когда загудело прямо над ними, быстро высунули головы наружу.

Сначала они ничего не увидели в густом тумане, который, казалось, стал еще более непроглядным, чем накануне. Энгус высунул руку, чтобы пощупать его, убедиться, что он реален. Концы его пальцев стали невидимыми — их поглотил колдовской туман. В тот момент, когда он собирался отдернуть руку, Энгус почувствовал, как что-то дотронулось до нее. Это было прикосновение грубой ткани шотландского килта.

И тут опять появилась армия волынщиков. Их марширующие ноги показались с обеих сторон палатки. Они наступали и удалялись прочь. Звуки волынок стали оглушительными.

Прежде чем Ишбель успела как-то отреагировать, Энгус вскочил и вылез из палатки. Сестра попыталась схватить его.

— Энгус! Стой, не надо! — закричала она.

Но было уже поздно, он исчез. Все его тело мгновенно растворилось в тумане, лишь только он рванулся вперед. Взгляд Ишбель метался из стороны в сторону, тщетно стараясь найти исчезнувшего брата.

— Энгус… Энгус, не покидай меня! — закричала она.

Но все было напрасно. Энгус исчез бесследно. Когда звуки волынок прекратились и одновременно рассеялся туман, Ишбель осталась одна в палатке, окруженная тишиной. Эту тишину время от времени нарушали лишь ее собственные всхлипывания.

Рванувшись вперед в ряды волынщиков, Энгус не мог поверить своим глазам. Туман мгновенно рассеялся, и оказалось, что он находится среди них. Ему пришлось прыгать из стороны в сторону, чтобы волынщики не сбили его с ног.

Уворачиваясь от наступающих на него ног, он увидел за ними еще одну большую группу людей в боевом снаряжении шотландских горцев. Все они устремились вперед с мечами, занесенными над головой, оглашая округу громкими криками. Энгус обернулся. Впереди волынщиков и наступающих воинов-шотландцев находилась небольшая шеренга красных мундиров, по которым можно было узнать английских солдат.

«О боже! — подумал Энгус. Голова у него шла кругом. — Что же это такое происходит? Где я нахожусь?»

Энгус посмотрел в одну сторону, в другую, пытаясь определить, что случилось с ним и где он. Но у него не было времени на раздумья. Он остолбенел, услышав, как просвистела мимо головы пуля, расколов булыжник перед ним. Энгус понял, что надо что-то делать. Иначе или его застрелят, или затопчут насмерть. В любом случае нужно было отсюда убираться.

Энгус еще раз огляделся и заметил справа от себя ярдах в двадцати большой обломок скалы. Он метнулся вперед и нырнул за камень как раз в тот момент, когда горцы в килтах пробежали мимо. Их воинственные вопли сделали это зрелище еще более ужасным. Энгус выждал несколько секунд, укрывшись за камнем. Потом, набравшись храбрости, выглянул из-за края камня и уставился на разворачивающееся перед ним сражение.

Группа горцев достигла шеренги «красных мундиров», и поле превратилось в сплошную массу сцепившихся тел. Энгус заметил, что расстояние между камнем и сражающимися усеяно упавшими волынщиками. Несколько волынщиков пытались подняться на ноги и возобновить игру теми остатками дыхания, что еще сохранились у них.

Все сражение разбилось на множество отдельных, отчаянно дерущихся групп — один против другого, шотландский клеймор против английской сабли. Звуки, которыми оглашалось поле битвы, были уже не криками ужаса, а криками боли. Повсюду падали убитые солдаты, кровь хлестала из смертельных ран.

Энгус не верил собственным глазам. Ему захотелось вернуться в свой сад, к сестре, укрыться в палатке. Но это было невозможно, каким-то образом он оказался перенесенным оттуда в это страшное место. Из всех его чувств осталось только одно — страх. Он охватил голову руками.