Помощница ангела - Юлия Кузнецова Страница 5

Папа был небольшого роста, с маленькими руками и ногами, носом-крючочком и большими карими глазами, которые никогда не улыбались. У папы улыбался рот, а глаза, хоть и были карими, оставались холодными.

Мама, наоборот, была красивая, зеленоглазая, с русой косой, обвитой вокруг головы, статная, как берёза, и улыбчивая. Но улыбалась она потому, что Идеальная Жена и Идеальная Мать должна улыбаться.

Мама каждое утро вставала, смотрела на себя в зеркало, улыбалась изо всех сил и говорила себе: «Я идеальна, я идеальна, я идеальна». Алёна сама это слышала, и каждый раз у неё мороз по коже проходил. Как будто мама ощущала себя роботом, которого нужно программировать.

Потом мама шла, гордо расправив плечи, в светлой домашней блузе и мягких брюках, на кухню, где её ждал идеальный завтрак в исполнении Милочки.

Вообще-то они с Милой были из одной деревни откуда-то из-под Орла. Вместе они снимали комнату у какой-то вредной старухи в одном из спальных районов Москвы. Потом маме удалось выйти замуж за папу, а Милочка никого не нашла. Она так и жила с вредной старухой, и мама позвала её к себе — помогать по дому.

— Она свой человек, — сказала мама папе тогда, — это многое значит.

— Вообще-то в моде домработницы с Филиппин, — сказал папа, — но делай как знаешь. Мне всё равно.

Мама тогда задышала часто-часто. Алёна не поняла почему — то ли потому что Милочка — не в моде, то ли потому что папе «всё равно». Он и правда занимал мало места в доме, их папа.

Если дом сравнить с «потребительской корзиной», то она, мама, Мила, даже садовник, были обязательными продуктами, такими, как хлеб, молоко или масло, а папа — редким и деликатесным, вроде французского сыра. Его вещи помещались всего в двух шкафах, один стоял в спальне, другой — в ванной. Как будто папа мог в любой момент улететь на другую планету…

Вообще-то он уже был женат. Алёна знает это по обрывкам разговоров. А ещё она нечаянно подслушала такой разговор. Мама спросила:

— Зачем она объявилась? И что ты ей сказал?

— Правду, конечно.

— А она?

— Принялась кричать. Ты же знаешь, я не перевариваю женские истерики.

— А если она захочет сама разыскать его?

— Флаг ей в руки и барабан на шею, как говорили в моём детстве. Я бы с удовольствием его отдал. Да, к сожалению, не возьмёт она. Это с тухлецой товар.

— Зачем ты так о живом-то человеке…

— Для неё — с тухлецой. Да и для всех вас. Все вы…

Мама тут всхлипнула, словно укололась обо что-то, и выбежала из комнаты, чтобы папа не видел истерики. Алёне очень хотелось узнать, о ком они говорили, кого бы папа отдал бывшей жене, что за живой товар с «тухлецой», но спросить у папы не смогла. Когда она оставалась с ним один на один, ей было не по себе, словно он и правда был с другой планеты.

Алёна подсела к ноутбуку, вышла в сеть. Снова зашла на сайт Фонда по защите животных. В комментариях к теме бельков она обнаружила граффити, заснятое в одном лондонском пешеходном переходе. Оно изображало охотника-убийцу с поднятым багром и распростёртого тюленьего малыша.

Она зашла по ссылке на сайт граффити, прочитала интервью с самым известным художником этого направления, Бэнкси. Её заинтересовала фраза: «Большинство матерей готовы сделать всё для своих детей, кроме того, чтобы позволить им быть самими собой».

Она вспомнила, как родители запротестовали, когда она решила пойти волонтёром в детскую больницу. Это будет отвлекать от учёбы, и кто её будет туда возить из загорода по пробкам, и вообще — а если она чем-то заразится?

Хотя иммунитет у Алёны, как и у большинства одноклассников в Рублёвской гимназии, был крепкий именно потому, что они всю жизнь живут за городом.

Надо распечатать и показать родителям слона Бэнкси.

«А может, — подумала Алёна, — мне заняться граффити? Но это опять как-то не безопасно. Неужели нельзя помогать миру так, чтобы иметь на это право? И не спорить с милицией, законами, а главное — родителями?»

Ещё вопрос: как выбрать то место в мире, где она может оказать помощь? Ведь каждую секунду происходит что-то ужасное. Детей берут в заложники, больные умирают от нехватки лекарств, кто-то вырубает ценные породы деревьев, атмосфера загрязняется…

«И как Бог с этим справляется? — вдруг пришло в голову Алёне, — наверное, потому всё это и происходит, что Он, бедный, не знает, за что хвататься. Хотя у Него должны быть помощники… Ангелы, наверное. Но значит, и они не справляются с обязанностями. Значит, и им нужны помощники…»

Алёна выключила ноутбук, переоделась, сунула в сумку книгу «Замки Шотландии», которую обещала дать Вику, и спустилась в кухню.

Родители завтракали. Папа читал новости на своём ноутбуке, откусывая от бутерброда и запивая кофе, мама медленно ела обезжиренный йогурт, глядя в окно, за которым виднелась статная, белоствольная, вся в обрамлении мелких зелёных листиков берёза.

«Я знаю, на что похожа наша семья, — подумала Алёнка, — на три зубные щётки в стакане. Снаружи — красиво. Синяя щётка — «папа», красная щётка — «мама», жёлтая — «дочка». Но щётки не имеют друг к другу никакого отношения. Они никак не связаны между собой».

Пару лет назад Алёна бы закричала прямо с лестницы:

— Эй, вы! Мы же не щётки! Мы люди! Семья! Давайте общаться! Смеяться! Ругаться!

И прочий «ненужный пафос».

Но папа ей как-то сказал, что у каждого должна быть своя личная жизнь. И что он очень рад, что у него такая понятливая взрослая дочь.

Алёна вспомнила, что у папиного заместителя пятеро детей. И когда бы папа ему ни позвонил (в нерабочее время), в трубке всегда орут дети. Папа рассказывал об этом со смехом, но не весёлым, а злым и колючим. Алёна же представила себе женщину, маму этих пятерых детей, которая вынимает из духовки шоколадный торт, а дети окружили её, ругаются из-за того, кому достанется больший кусок, и визжат от радости. Алёна даже ощутила запах этого торта.

Она посмотрела на их собственную духовку. В ней только стерилизовали банки для варенья с фруктозой, которые Милочка закручивает для мамы. Правильное питание — это ещё одна добродетель Идеальной Жены в понимании мамы.

— Доброе утро, мама, папа!

Папа кивнул, не отрываясь от ноутбука. Алёна подошла к холодильнику, вытащила миску с фруктовым салатом, нарезанным для неё Милой. Мама оторвалась от окна и изобразила на лице тревогу.

— Это всё?

— Нет. Ещё зелёный чай.

— Алёна, мне не нравится, что ты не ешь мяса. Растущему организму необходимы белки, а не только углеводы, поверь. Как насчёт йогурта?

— Попробуй хамон, — сказал папа, — отличная вещь. Мой зам из Испании привёз.

— Игорь, — мягко улыбнулась мама, но в голосе звучала тревога, — зачем ты предлагаешь девочке канцерогенный продукт? Алёна, там в холодильнике на обед возьми отварную телятину.