Бунт пупсиков - Дмитрий Емец Страница 5

Перед тем как выезжать, папа обошел автобус вокруг и покачал его, проверяя, равномерно ли он нагружен и не кренится ли на одну сторону. Автобус был навьючен как ослик. Коробки и вещи заполняли его от пола до потолка даже при сложенных сиденьях.

– Бедолага! – сказал папа, жалея свой автобус.

Автобус у Гавриловых был японский, праворульный. Когда-то маленькая Алена, соскребая с него грязь, помыла его кирпичом, а еще через годик уже подросший Саша заботливо обстучал его молотком со всех сторон, зимой сбивая с автобуса лед. И автобус покрылся оспинами. Папа иногда задумывался, что хорошо бы поменять старый автобус на новый, но кто сказал, что новый тоже не помоют кирпичом, а старый хотя и выглядит как бешеный сарай, и лет ему больше десяти, на самом деле вполне себе резвый.

На примере своего папа научился определять другие многодетные автобусы. Для этого нужно утром в воскресенье, когда в центральных храмах начинается служба, выйти на любой оживленный перекресток и наблюдать, какие автобусы подпрыгивают и раскачиваются, дожидаясь зеленого света. И таких окажется немало.

Папа сутки провел за рулем, слушая в дороге аудиокниги и стараясь доехать быстрее, но все равно из-за того, что пришлось грузить коробки, опоздал на час. Дети и мама стояли на вокзале, не зная, что им делать, а возле них горой лежали их рюкзаки, коробки и чемоданы. На вершине же горы прыгала Рита, которую мама придерживала, чтобы она не свалилась. Но Рита, разумеется, была уверена, что не свалится, и выдергивала руку, а когда мама отпустила ее, то Рита немедленно грохнулась. Папа едва успел поймать ее за трусы.

– Это был тихий ужас! – пожаловалась мама. – Мы терроризировали весь вагон! Рита все время бегала, Костя не хотел спать на одной полке с Сашей, сталкивал его ногами, а Вика его к себе брать не хотела!

– Ляжешь с Костей – проснешься в луже! Он потом опять скажет, что ему приснился горшок, – объяснила Вика.

– Неправда! – взвыл Костя.

– …а еще у нас смылись крысы! – меняя тему, добавила мама.

– Да-да-да! И Шварц тоже! – закричала Катя. – Бегали во всему вагону! И что ты думаешь? Все мужчины боялись крыс, один даже на вторую полку запрыгнул, а женщины их брали в руки!

– Это потому, что женщины боятся не крыс, а мышей! И то когда им выгодно! – заявил Петя.

– И где крысы сейчас? – спросил папа, надеясь, что они сбежали с концами.

– В клетке конечно! Они потом вернулись! – сказала Катя и заглянула в рюкзак, чтобы проверить, не смылись ли крысы повторно.

Потом все втолкнулись в микроавтобус, ухитрившись разместиться поверх вещей, и папа повез их смотреть дом. Он очень гордился собой, и ему хотелось, чтобы все было торжественно.

– Сейчас вы увидите! Сейчас!.. – то и дело повторял он, но обещанное «сейчас» почему-то никак не наступало.

Они раз шесть проехали по набережной, раз десять пересекли трамвайные пути, но улицу-«восьмерку» так и не обнаружили. В очередной раз прокатившись по набережной, дети устроили бунт. Им хотелось купаться, но мама не помнила, в какой коробке плавки и купальники. Да и вообще сомневалась, что вода прогрелась. Пляжи были еще совсем пустые.

Мама начала уже посматривать на папу с некоторым сомнением.

– А город хотя бы тот? – осторожно спросила она. – А название улицы ты помнишь?

– Виноградная, дом шесть! – выпалил папа.

– Ну так спроси у кого-нибудь!

Спрашивать папа отказался из принципа. Он уже считал себя местным жителем, а местные жители дороги не спрашивают.

– Я знаю, как пройти пешком от вокзала! Но я шел дворами, на машине так не проедешь!

– Так давай бросим автобус и пойдем пешком! – потребовала мама, которой не терпелось увидеть дом.

– Нет, это глупо. Так мы потеряем автобус и все вещи. Теперь я точно вспомнил: это здесь! – заупрямился папа и, решительно повернув, заехал в тупик, который завершился стеной зеленого кустарника.

Папа стал разворачиваться, что оказалось непросто, поскольку все заднее стекло было заложено коробками и его лежащими горизонтально родственниками, а улица была только чуть шире их машины. Папа сдал назад, потом сразу поехал вперед и неожиданно для себя врезался в сплошную стену зеленого кустарника.

– Осторожно! Поцарапаешь! – крикнула мама, но кустарник вдруг расступился, и его ветки только скользнули по стеклам.

Растерявшийся папа, давя на газ, продолжал ехать непонятно куда, и машина, не испытывая ни малейшего сопротивления, проходила сквозь зеленую стену. По окнам барабанили яркие растрепанные цветы, в которых копошились пчелы, шмели и майские жуки.

– Мы как Алиса в Зазеркалье! – крикнула Алена.

А потом кустарник окончательно расступился, и все увидели пыльную дорожку с волнистым асфальтом, потрескавшимся от силы находившихся под ним корней множества акаций. По дорожке навстречу их автобусу с хриплым лаем бежала большая лохматая собака. За лохматой собакой, опять же с лаем, спешила средняя собака грязно-белого цвета. И наконец самой последней ковыляла совсем маленькая коротколапая собака с лысой спиной. Эта собака уже не лаяла, а кашляла.

Катя выкатилась из остановившейся машины и побежала навстречу собакам. Мама закричала, боясь, что собаки ее разорвут, но две собаки вдруг повернулись и побежали в противоположную сторону, а лысая от ужаса упала на асфальт и, сдаваясь, перевернулась лапами вверх.

– Видели? Боятся, что Катька их насмерть заобнимает! Я бы тоже испугался! – сказал Петя и опять так дико заржал, что Вика стала требовать высадить Петю из машины, потому что он ее совсем оглушил.

– Да я и сам уйду! – сказал Петя и выполз из машины через опущенное заднее стекло. За Петей выбрались Алена, Костя, Саша и Рита.

Все они столпились перед автобусом, и папа уже не мог никуда ехать и заглушил двигатель.

– И где дом? – спросила мама.

– А вот! – сказал папа, показывая рукой на то, чего мама из автобуса не могла видеть.

Мама вышла и увидела дом. Он был с облупившейся штукатуркой, но это не бросалось в глаза, поскольку второй этаж и крыша были обвиты виноградом, а первый этаж, где у винограда были только толстые лысые стволы, обтягивал цветущий шиповник, завивавшийся на решетках окон.