Дело о потерянном завещании - Эмили Родда Страница 5

В следующий четверг ровно в пять утра мы собрались у входа в редакцию «Пера». Пришли все. Даже Ришель. Не знаю, где витал ее дух, но по крайней мере тело ее было здесь. Она стояла, покачиваясь из стороны в сторону. Как сомнамбула. Глаза крепко закрыты, ресницы слегка подрагивают. Хорошо бы мистер Циммер этого не заметил.

Даже Ник не слишком ныл насчет такого раннего подъема. Думаю, он просто не ожидал, что нашей пятерке удастся найти что-то более серьезное, чем выгул собак и присмотр за младенцами. Маленькие дети — это не его стихия. Ника они раздражают. Дети ни к кому не проявляют достаточно уважения, и с ними вечно попадаешь в неудобное положение. Иногда дети вытворяют просто отвратительные вещи. В общественном месте они могут описаться или их вдруг ни с того ни с сего тошнит. Нет, нянчить детей — это работа не для Ника. Вряд ли он имел что-то против собак, но ведь и они в общественных местах часто ведут себя «неприлично». А Ник очень серьезно относится к своей репутации и всегда старается производить на людей только хорошее впечатление.

В 5.02 из-за угла появился Элмо Циммер. Элмо Третий. Сын мистера Циммера. Элмо подошел к нам и застенчиво улыбнулся. Он и вправду был очень похож на отца. Те же рыжие кудри, круглое лицо и добрые глаза. Но взгляд у него был более живой и ясный, чем у мистера Циммера. А подбородок выдавал решительный и твердый характер. Будь Элмо Третий на месте отца, он никакой мисс Мосс не позволил бы с собой так грубо обращаться. Наверняка.

— Нам не в эту дверь! — сообщил нам Элмо. — Надо обойти здание. Там есть служебный вход.

Мы растолкали Ришель и отправились следом за Элмо. Дважды обогнув здание, мы оказались с противоположной стороны дома.

Ворота над входом в рассылочное отделение были подняты, а внутри огромного полупустого помещения стоял мистер Циммер. В шортах и футболке с пингвином на груди. Увидев нас, мистер Циммер вздохнул с облегчением и радостно воскликнул:

— А вот и вы! Не пойму, что же вы там делали у главного входа?

Все упреки посыпались на нас с Санни. Но тут вмешался Элмо. Громким голосом, так, чтобы было слышно всем, он произнес:

— Спорим, пап, что ты ни слова не сказал им про служебный вход! Я прав?

Я с благодарностью ему кивнула и улыбнулась. Элмо в ответ тоже улыбнулся. Похоже, в издательстве он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в школе. Там Элмо был тихоней. Слова от него лишнего не услышишь. Как только уроки заканчивались, он убегал одним из первых. Никогда без дела не околачивался в школе. У него и друзей-то, по-моему, не было. Я, во всяком случае, ни разу его ни с кем не видела.

Мы познакомились. Я представила мистеру Циммеру Ника, Тома и Ришель.

— Нашего полку прибыло. Поздравляю. — И он крепко пожал им руки. Выражение лица мистера Циммера все время менялось. Сейчас вдруг брови его поползли вверх и скрылись под шапкой рыжих волос. Я заметила, что Том с интересом его разглядывает. В следующую минуту Том вытащил свой блокнот и стал делать наброски. Какой-нибудь забавный шарж или портрет. «Сейчас не время», — тихонько толкнула я Тома в бок.

— Ну что ж, начнем, — сказал мистер Циммер. — Тележки загружены. Вы готовы?

Ник вытащил из рюкзака шесть копий карты нашего городка. В субботу мы с Санни разработали новые маршруты. Так что у каждого из нас был свой собственный участок. Когда Санни изучила старую карту мистера Циммера, она сразу сообразила, что прежним разносчикам газет часто приходилось идти в гору с полными тележками. Мы кое-что изменили в маршрутах, и получилось очень здорово. Нам не надо будет тащить в гору тяжелые тележки, и поэтому мы наверняка быстрее справимся с доставкой.

Мы с Санни отнесли карту городка Нику. А он сделал на отцовском лазерном принтере шесть копий. После этого Том надписал сверху наши имена и толстым красным фломастером вычертил каждому его маршрут. Ришель сначала внимательно следила за нашими манипуляциями, а потом ей это надоело, и она принялась очищать свои черные джинсы от маленьких белых волокон, приставших во время стирки. Она умудрилась постирать джинсы вместе с носовым платком в кармане.

Словом, мы все вместе делали новую карту. И это было здорово. Результат превзошел все наши ожидания. И мистер Циммер тоже был в восторге. Когда он увидел наше творение, то весь просиял.

— Очень здорово, — обратился он почему-то к Ришель. — Вы все это замечательно придумали.

Ришель невозмутимо пожала плечами и одарила мистера Циммера своей безмятежной улыбкой. Я посмотрела на Санни. Она просто вытаращила глаза от изумления. Мы с ней обменялись понимающими взглядами.

Итак, мы вытащили свои тележки на улицу. Было непривычно тихо и пусто. Ни людей, ни машин. Изредка мимо проносился автомобиль или ранний автобус. Одинокий бегун бодрой трусцой утрамбовывал асфальт на тротуаре. Какая-то загулявшая кошка пробиралась домой.

— Удачи вам, — напутствовал мистер Циммер так, словно провожал нас на войну. — Когда закончите, возвращайтесь в редакцию. И я выдам вам сегодняшнюю зарплату. Попросите мисс Мосс проводить вас в мой кабинет. — Мистер Циммер погрозил пальцем и сурово произнес: — И помните, «Перо» должно быть в каждом доме в Рейвен-Хилле. Никаких исключений.

После такой торжественной прощальной речи нам оставалось только по-военному отдать честь и строем покинуть площадку перед входом в рассылочное отделение. Но мы лишь согласно кивнули и отправились по своим маршрутам. Ришель, Элмо и я в одну сторону, а Том, Ник и Санни — в другую. Тележки были довольно тяжелые. А у моей вдобавок ужасно скрипело одно колесо. Через каждых два-три шага раздавалось какое-то отвратительное «плюх-дрям-брям». На пустынной тихой улице этот скрип казался мне кошмарным грохотом. Я чувствовала себя очень неловко. Словно это со мной что-то не в порядке. Как будто это грохочет у меня в желудке. Ришель, конечно, досталась идеальная тележка.

Чтобы отвлечься от этого «плюх-дрям-брям», я начала болтать с Элмо.

— Ты всегда помогаешь отцу с газетой? — спросила я.

— С января, — ответил Элмо, не поднимая глаз. — Отец и сам тогда только пришел в издательство. На самом деле он коммивояжер. Но, когда умер мой дед, папе пришлось бросить работу и взвалить на себя «Перо».

Его дед. Тот самый. Элмо Первый. Друг Руби, Фредди и Перри.

— А какой он был, твой дед? — спросила я, сгорая от любопытства.

Элмо пожал плечами.

— Он был замечательный. Я всегда считал его большим человеком. Хотя многие думали, что он просто большой чудак. У него была огромная белая борода, и он вечно на всех кричал. Газета была для него всем. «Перо» — это его детище и вся его жизнь.