Какие большие зубки - Роуз Сабо Страница 49

Нам доставили продукты, в том числе несколько бутылок вина. Grand-mère налила нам по маленькому бокалу, и мы попробовали каждое, в промежутках споласкивая рот водой. Она спросила, какое мне понравилось больше. И посетовала, что проигрыватель не успеют доставить вовремя.

После обеда она прилегла отдохнуть, а я снова спряталась наверху, чтобы продолжить читать. Страница, на которой я оставила закладку, манила меня с той самой минуты, как я отложила книгу.

Между записями бабушки Персефоны был большой разброс по времени. За «мне страшно» сразу следовало: «Мы поженились». Потом шел список вещей для дома, которые она планировала купить. На следующий день она написала:

«На змеином холме змеи сказали, что я полюблю демона и что наша любовь поглотит мою жизнь. Я не люблю этого зверя. Он ниже меня ростом, он дик, и он боится меня, как и все прочие. Прошлой ночью я проснулась, и его не оказалось рядом».

А в следующей строке:

«Сегодня утром я проснулась, а он спал у меня в ногах. Его рот и простыни под ним были заляпаны кровью. В воздухе летали черные перья. Когда он проснулся, я спросила, зачем он убил столько ворон. Он сказал, это потому, что они напоминали ему о ней. Потому что я напоминала ему о ней, но я – не она, и он не хотел меня убивать. Думаю, однажды этот мужчина убьет меня. А я не могу заставить себя бросить его».

Я захлопнула книгу. Бабушка Персефона села на поезд и поехала знакомиться с дедушкой. Она боялась, до ужаса боялась, что он убьет ее, злилась, что он, похоже, считал ее опасной. Как это знакомо. Бабушка в юности нравилась мне куда больше, чем та, которую я знала. Как первая превратилась во вторую? Я продолжила читать, надеясь найти больше информации о ее жизни. Но следующие несколько страниц были исписаны рецептами, списками, именами, адресами и названиями болезней. Испуганная девочка исчезла, и вернулась ведьма. А я так и не приблизилась к пониманию хотя бы чего-нибудь.

* * *

Наконец пришел вечер, а с ним и Ханнафины. Они приехали на машине, прихватив с собой худенькую девушку, которую я поначалу не узнала. Мы с Лумой наблюдали за ними в окно.

– А это кто? – спросила я.

– О, это Джейн Ханнафин, – ответила Лума. – Я когда-то откусила ей палец на ноге.

Я в ужасе уставилась на нее.

– Зачем?

– Она не верила, что я смогу это сделать, – сказала Лума. И действительно, девушка нервно озиралась, выходя из машины, и семенила так, словно ее ноги в туфлях свело от боли.

– Зачем они привезли ее? – спросила я, разговаривая больше сама с собой.

– Может, она хочет, чтобы я сделала ее ступни симметричными. Подровняла другую сторону.

– Не говори так при ней.

– Почему?

Я смерила ее самым строгим взглядом. Она, как и всегда, выглядела идеально. Я полдня возилась со своим единственным приличным платьем, пыталась уложить волосы сама. Не хотела доверять это Луме, ведь она знала, что для меня важно выглядеть сегодня хорошо. Я начинала подумывать, что она меня раскусила.

– Пойду проверю блюда, – сказала я. Лума даже не оторвалась от туалетного столика. Она наносила розовую пудру на щеки, хмурясь своему отражению. Я выскользнула из ее комнаты и спустилась вниз.

В главном зале grand-mère приглашала Ханнафинов в дом. Они подняли головы, осматривая пещерную темноту вокруг них, стену с портретами, груду чемоданов у входа. Но потом grand-mère что-то тихонько сказала им, и они расслабились, и я тоже. Она жестом направила их в гостиную, а потом кивнула кому-то на пороге столовой. Спустя секунду из темноты вышла Маргарет. Grand-mère сказала ей что-то, а потом присоединилась к Ханнафинам в гостиной.

Я свесилась через перила, глядя, как Маргарет торопливо идет через весь зал. Она остановилась перед черной входной дверью и постучала: раз, два, три. А потом просто стояла и ждала. Я старалась не шевелиться и даже не дышать, сама не знаю почему.

Прошла целая минута. Я уже начала чувствовать себя глупо и пыталась убедить себя, что пора идти, как услышала ответный стук с другой стороны. Раз, два, три. Маргарет открыла дверь, и оттуда шагнул Артур.

На нем был новый костюм и чистая свежевыглаженная рубашка. Он кивнул Маргарет, которая уже торопилась прочь. А потом поднял голову вверх. Под очками было не видно, но мне казалось, он смотрит прямо на меня. Я заставила себя сдвинуться с места, словно остановилась тут всего лишь на секунду. Он казался почти прозрачным, какими бывают иногда книжные страницы, когда переворачиваешь их в свете лампы.

– Добрый вечер, – сказал он, пока я спускалась по ступенькам, придерживая юбку сзади, как научила меня grand-mère. – Выглядите очаровательно.

Это привело меня в трепет. Но то, что я только что видела, никак не выходило у меня из головы.

– Вы ждали за порогом? – спросила я.

Он улыбнулся мне и лишь отрывисто кивнул.

– Столько вопросов.

– Если даже вы пришли раньше времени, вы всегда можете просто войти, – сказала я. – Вы почти член нашей семьи.

С его лица не сходила широкая улыбка, и снова я заметила, как от него шло бледное мерцание, словно из какого-то невидимого источника. Его губы сомкнулись, и все тут же погасло. Он предложил мне руку.

– Идемте, – сказал он.

Я взяла его под руку как раз в тот момент, когда наверху в дверях своей спальни показалась Лума. Мы оба одновременно подняли головы. Не знаю, что она делала с тех пор, как я ушла, но сейчас на ней было сияющее белое платье, ее светлые волосы сверкали золотом в искусственном свете. Спустившись с последней ступеньки, она протянула Артуру руку.

– Ты же должен вести меня! – сказала она со смехом.

Артур слегка сжал мою руку сгибом локтя. Но в следующий миг высвободился и взял ладонь Лумы.

– Если вы настаиваете, – сказал он и улыбнулся.

– Настаиваю, – подтвердила она и, хихикая, обхватила его за талию, чтобы вместе с ним присоединиться к гостям.

В зале за моей спиной раздался негромкий рык. В тени, на дальней лестнице, стоял Рис и провожал взглядом пару, удаляющуюся в гостиную.

– Ш-ш-ш, – прошипела я. – Не порти вечер. – Но мой голос прозвучал жестко, словно я тоже немного рычала.

– Мне это не нравится, – сказал он. – Элли, зачем мы все это делаем?

– Мы пытаемся помочь grand-mère чувствовать себя как дома. И нам нужно, чтобы люди в Уинтерпорте были счастливы. Не знаю, говорила ли тебе бабушка Персефона, но по большей части ее работа заключалась в том, чтобы горожане не ополчились против нас.

На его лице отразился ужас.

– Серьезно? Почему?

Я вздохнула. Иногда мне так хотелось его придушить.