Спаситель и сын. Сезон 5 - Мари-Од Мюрай Страница 49

– Меня пригласили в «Зенит» на завтрашний спектакль.

И щедро поделилась информацией: будут играть знаменитый мюзикл «Моя прекрасная леди», начало в 20:30, конец в 23 часа, у нее билет на роскошное место. Еще немного, и она рассказала бы сюжет и перечислила исполнителей. Не хватало одной подробности.

– А кто тебя пригласил? – спросила Луиза.

– Да так, один мальчик из нашего класса, Полен, – скороговоркой ответила Алиса. – Точнее, его мать.

– Значит, ты идешь с матерью Полена, – усмехнулся Спаситель.

– Да нет же! Просто она купила билеты.

– А кто вас проводит? – спросила Луиза.

– Что? Конечно никто!

– Сейчас хлопнет дверью, – пробормотал Поль.

– Никто не отвезет в «Зенит»? Но это далеко.

– Туда ходит трамвай!

– В одиннадцать вечера…

– Ну и семейка! Вы что, собираетесь держать меня взаперти до совершеннолетия?!

– Внимание… – Поль со значением посмотрел на дверь.

– Я могу заехать за ней в одиннадцать, мадам Луиза, – галантно предложил Жово.

– И убийца поляков туда же!

Алиса шумно вздохнула, закатила глаза и выскочила из кухни, но дверью не хлопнула – назло братишке.

– Итак, на сцене была Алиса. Она сообщила, что собирается приятно провести вечер с одноклассником, – подытожил Спаситель.

И почему, если дело касалось Алисы, все всегда шло наперекосяк?!

Габен, обычно не упускавший случая поддеть Алису, сидел молча и разминал пальцами хлебный мякиш.

Перед сном, наедине со Спасителем, Луиза снова заговорила об Алисе:

– Первый раз слышу от нее о мальчике-однокласснике. До сих пор были только девочки: Сельма, Ханна и компания.

– Ей пятнадцать лет.

– Ну да, я понимаю, по антильским понятиям моя дочь почти перестарок.

– Что еще за предрассудки насчет антильцев? – смеясь, возмутился Спаситель. – Я пожалуюсь мадам Жежер!

– Сколько в возрасте Алисы у тебя уже было подружек?

– Эх, боюсь уронить свой престиж крутого мачо, но ни одной. Для меня это было непросто. Родители вбили мне в голову, что я белый, но девочки почему-то так не думали. Дома не говорили на креольском. В школе я делал вид, что не понимаю его. Поэтому меня считали задавакой.

Луиза жадно слушала – не так часто Спаситель пускался в откровения.

– В пятнадцать лет я учился в лицее Шельшер в Фор-де-Франсе, а жил и столовался у пожилой дамы по имени Леонс Турвиль, двоюродной бабушки Изабель…

– И ты влюбился в Изабель? – живо перебила Луиза. Она никак не могла избавиться от затаенной ревности.

– Я видел ее, когда меня звали в гости к Турвилям. Они немного знали моих родителей. Изабель была младше меня, поэтому я не обращал на нее внимания. Мне нравились все девушки Фор-де-Франса, но не мои ровесницы в лицее, а те, что ходили по улицам.

Он терял голову. Все они были такие красивые – с ума сойти!

– Но я был болезненно робким.

– Ты?! – Луиза рассмеялась.

– Клянусь! Я ужасно робел. И осмелел только через три года.

Это роднило его с такими, как Самюэль, Марго, Алиса, – со всеми не уверенными в себе юными пациентами.

– Зато в Париже пустился во все тяжкие, – вспомнила Луиза. Спаситель однажды признался, что ему пришлось повторить один курс в университете.

– У меня даже возникли проблемы с алкоголем. Мне надо было выпить, чтобы расслабиться на один вечер. – Ему вдруг стало неприятно, оттого что он так разговорился, и он скомкал рассказ: – Ну а потом я влюбился. Дальше ты знаешь.

«Примерно», – подумала Луиза, а вслух сказала:

– Твоя профессия – заставлять людей выговариваться, но сам ты довольно скрытный.

– Мя-а-у!

– Что делает кот на кровати?

– Эмоционально поддерживает меня.

Вредные мальчишки усвоили, что Алиса первый раз в жизни собирается куда-то с мальчиком, и в субботу весь день донимали ее идиотскими вопросами.

– Он за тобой заедет на мотоцикле?

– Он в тебя влюблен?

– Вы с ним поженитесь?

Алиса отстреливалась от них чем попало, главным образом диванными подушками, но ей даже льстило предположение, что у нее может быть бойфренд. Вечер был посвящен таинству примерки нарядов в недрах спальни. Алиса остановилась на бежевой блузке с кружевами и короткой коричневой юбке, облегающей бедра, а на ноги надела колготки и полусапожки. Она оглядела себя в зеркало и пробурчала: «Сойдет». Затем настала очередь макияжа: густой слой туши на ресницах, вызывающая, почти черная помада на губах. Прыщиков на лице почти не осталось – только парочка подсыхающих на лбу, поэтому тональный крем она наложила умеренно.

Ужинали рано, в семь часов, чтобы не задерживать Алису. Нервы у всех были на пределе.

– Предложи заплатить за билет, – сказала дочери Луиза. Ей не хотелось быть в долгу. – А как фамилия Полена?

– Фурнье.

– Ты уверена насчет помады?

– Ма-а-ам!

Без двадцати восемь раздался звонок в садовую калитку. Мальчишки ринулись к домофону. На черно-белом экранчике было видно чуть искаженное камерой лицо.

– У него глаза психопата, – вынес суждение Поль.

– Что это у него на голове? Это такие волосы? – воскликнул Лазарь.

Спаситель схватил полотенце и замахал им в воздухе, будто прогоняя мух.

– А ну, парни, шагом марш в свою комнату!

Тем временем Алиса спустилась с веранды в сад и пошла навстречу Полену.

– Ты хоть поздороваешься с ним? – сказала Луиза Спасителю. – Или они так и уйдут втихаря, как воры?

Спаситель шагнул к двери, а Луиза торопливо давала ему напутствия:

– Скажи Алисе, пусть позвонит мне, когда закончится спектакль. Я за ней заеду. Не хочу, чтобы она ехала на трамвае в такое время. Недавно на кого-то напали, и…

Спаситель закрыл за собой дверь веранды и еще в саду догнал Алису с Поленом. Полен невольно вздрогнул при виде чернокожего великана.

– Добрый вечер, молодой человек. Так это вы похищаете у нас Алису? – сказал Спаситель, дивясь собственной старомодной учтивости.

– Моя мама ждет нас в машине на улице Мюрлен, – ответил Полен. Он знал, как ублажить предков.

– А, ну отлично, всего хорошего! – сказал Спаситель, довольный, что сможет успокоить Луизу.

В переулке Алиса дала волю своему раздражению.

– Мог хотя бы одеться!

– Разве я не одет? – удивился Полен.