Большая книга ужасов-41. Когда пробьет полночный час. За чертой страха - Светлана Ольшевская Страница 47

— А говорят, молодежь сейчас эгоистичная и бездушная! — пробормотала она нам вслед. — Вон как по товарищу убиваются…

Одной мне было понятно, что Лилька с Таней не только оплакивают друга, но и боятся за собственную жизнь. И зачем только я им рассказала об угрозах Фаины! Одна из них сбылась, вдруг сбудется и вторая? Надо теперь не спускать с ребят глаз, водить чуть ли не за руку! А поможет ли?

И Вилор исчез куда-то. Обещал зайти, но как в воду канул.

Мы вышли из школы, и девчонки перестали плакать. Они просто шли с отрешенными лицами, напоминавшими лицо Кольки вчера вечером. В конце концов я не выдержала:

— Девчата… Я вчера видела, как Колька ушел.

— И что? — равнодушно ответила Таня. — Мы тоже уйдем.

— И очень скоро, — кивнула Лилька.

— Да вы что несете?! — заорала я. — Прекратите так шутить сейчас же!

— А мы не шутим, — бесцветным тоном сказала Лилька. — Для нас здесь все уже кончено.

Шокированная, я смотрела в равнодушные глаза своих еще недавно полных жизни подруг. Что с ними? Это даже не депрессия, а куда хуже…

— Что с вами случилось? Кто сделал вас такими?!

Две пары равнодушных глаз устремились на меня.

— Можем рассказать, — пожала плечами Таня. — Позавчера ты убежала первая, а мы шли и разговаривали. К нам подошла цыганка…

— Это была Фаина! — воскликнула я.

— Может, и так, — продолжила Лилька. — Она предложила нам предсказать будущее, отводила по одному в сторонку и гадала по руке. При этом каждому она приложила к ладони какую-то металлическую штучку с выдавленным на ней непонятным знаком так, что знак впечатался в ладонь. И пообещала скорое избавление от всех проблем, а что еще — не помню. Все было как в тумане.

— Теперь мы не принадлежим миру живых, — окончила рассказ Таня.

— Да что же это такое! — схватилась я за голову. — Почему вы об этом молчали?! Да разве это повод, чтобы готовиться к смерти? Девочки! Вы же плакали сейчас в классе, а разве мертвые плачут? Вас просто одурманили…

— Мы оплакивали себя, — сказала Лилька. — Это был последний всплеск эмоций.

— А что касается времени, — Таня посмотрела на часы, — то у нас его осталось совсем немного. Ты была хорошей подругой, Ника.

Было около двух часов дня, лужи почти высохли, из-за туч выглядывало солнышко. Мы шли втроем в полном молчании, и походка девчонок все больше напоминала мне Колькину, которую я наблюдала вчера. Мое сердце разрывалось от отчаяния, умом я отказывалась верить, что среди белого дня могут твориться такие страшные дела. Я постараюсь удержать ребят, не дать им уйти к зловещему бараку. Если понадобится — оглушу и свяжу их…

Мяуканье котенка раздалось из-за угла магазина, мимо которого мы проходили. Магазин под прямым углом прилегал к высотному дому, вот там и мяукал котенок.

— Котенок, — сказала Лилька.

Я знала, как она любит животных, потому ухватилась за идею:

— Наверное, он бездомный, голодный и замерзший. Давайте возьмем его домой, накормим!

Лилька кивнула, и они с Таней поспешили за магазин.

Шнурок. Проклятый шнурок на моей кроссовке развязался именно в этот момент. Я присела, завязала его, поднялась и тоже зашла за угол.

В углу между магазином и домом никого не было. Ни Лильки, ни Тани, ни котенка. Только голый асфальт и стены. Пару раз мяуканье раздалось откуда-то издали, а в третий раз оно вышло протяжным и завершилось коротким каркающим звуком. Переведя взгляд немного в сторону, я увидела, как исчезают, тают в воздухе остатки зловещего белесого тумана…

Мне хотелось бежать, кричать, биться головой о стены. Я сжала кулаки и завыла от бессилия. Неужели они умерли? Нет уж, я их мертвыми не видела и верить в такое не собираюсь! Но выглядело это странно — почему девчонок забрали, а меня нет? Ведь на этот раз я не получала никаких предупреждений!

Стоп! Егор, Стас, что с ними?!

Я направилась к школе. Наш класс отпустили раньше, но ведь Егор должен был еще один урок отучиться, подожду его у входа.

Прозвенел звонок, и из школы повалил народ. Я внимательно смотрела на выходящих, но Егора среди них не было. Увидев его одноклассниц, я обратилась к ним:

— Вы Рюшина не видели?

— Представляешь, Рюшин сбежал с последнего урока! Попросился выйти и сбежал. Вещи его в классе остались, курточка в раздевалке, а сам он так и не вернулся.

Мои ноги стали ватными. Егор… Было понятно, что искать его бесполезно. Как и Таню с Лилькой.

Эх, запереться бы сейчас в своей комнате, уткнуться носом в подушку и представить, что это всего лишь кошмарный сон. Что мои друзья живы-здоровы, ждут меня на стройке…

Но их нет. И Стаса я не спасу, как бы ни старалась. Может, его уже тоже нет?

Ноги сами понесли меня к его дому. Стас как раз выходил из подъезда. Вместо привычного длинного плаща на нем была какая-то старая рваная куртка, волосы были растрепаны, а глаза остекленело смотрели вперед.

— Стас! Ты уже вернулся из школы? — умнее вопроса я не придумала.

— Я не был сегодня в школе. Зачем она мне теперь? — ответил он равнодушно. — Последний день можно и прогулять.

— Ты хочешь… уйти?

— Моего желания не спрашивали. В любом случае за мной придут.

— Кто?

— Не знаю. Но придут обязательно. Все равно я уже большей частью… не здесь.

— Стас… — взмолилась я. — Пожалуйста! Останься!

— Ты мне нравилась, Ника, хотя я и не решался об этом сказать. Но тебе милее этот твой… Впрочем, уже без разницы, тело, лишенное души, не может любить. Прощай.

Он прошел мимо меня и скрылся за домами. Я не осмелилась его остановить.

Совершенно убитая, я приплелась домой, упала на свою кровать и долго лежала без движения. В случившемся была и моя вина. Зачем я тогда ушла, оставив их одних? Зачем втянула в это темное дело? Зачем… Зачем… И, странное дело, почему меня не тронули, ведь я, по логике, активнее всех совала нос в эти тайны! Только ли сторожевому знаку я обязана своим спасением, или, может, насчет меня у злодея особые планы? Я мучила себя этими мыслями, пока не забылась тяжелой дремотой. Мне привиделось глубокое-глубокое подземелье. И тени, кружащиеся в мерном, тоскливом танце. Отсюда нет выхода. И никогда не будет.

Не помню, сколько я так пролежала. Когда я очнулась, было уже темно. Мамы дома не было, она предупреждала, что вернется поздно. Клотильда ласково терлась о мою руку, призывая встать. Я поднялась, накормила ее. Выглянула в окно, надеясь увидеть в свете фонаря высокую фигуру Вилора. Как он мне сейчас нужен! Но его не было. Может, его тоже забрали? Я ведь ничего о нем не знаю…

И тут ехидный внутренний голос шепнул: «А если подумать? Подумай, Ника, хорошо подумай, а то ведь за романтическими мыслями ты многого не замечала».