Золото Хравна - Мария Пастернак Страница 44

Торлейв взглянул на Вильгельмину. Волосы ее, скрученные жгутом, спрятаны были под красную лапландскую шапочку, у висков они выбивались нежными завитками. Мальчишеский кафтанчик был ей великоват. Сшитый из красно-коричневого сукна, он вылинял до седой рыжины на плечах, на локтях красовались заплаты, а истрепавшиеся концы рукавов были подшиты полосками потертой кожи.

Штаны — тоже заплата на заплате — смешно и мешковато сидели на тонкой ее фигурке. Мальчишка из Вильгельмины получился хрупкий и бледный, но что за беда — не всем же быть румяными здоровяками.

Торба за спиной Вильгельмины полна была еды, что дала им в дорогу Йорейд. Торлейв также нес большой берестяной короб. Рубашка Оддгейра оказалась узка ему в плечах и коротка. Коричневую куртку Стурлы, запачканную кровью Торлейва, Йорейд отмыла — осталось лишь вылинявшее пятно на боку. В сундуке Йорейд нашелся и плащ — большой, темно-бурый, поеденный молью и мышами. Торлейв свернул его в скатку и привязал к коробу сверху. Плащ вполне мог заменить одеяло, так что отказываться от него не следовало, какой бы помехой в пути он ни казался. Широкий пояс Оддгейра был длинен Торлейву и дважды оборачивал его бедра. Поначалу Торлейв подвесил к нему отцовские ножны, но уже спустя четверть мили ^[108] рана в правом боку начала отзываться болью на каждый шаг. Пришлось остановиться и перевязать ножны так, чтобы они висели за спиною, рядом с коробом.

— Хотел бы я знать, что происходит сейчас на Таволговом Болоте, — задумчиво сказал Торлейв, сдвинув темные брови.

— И я бы хотела это знать, — со вздохом отозвалась Вильгельмина. — Думаешь, Стюрмир догадывается, куда мы идем?

— Это не так трудно, — пожал плечами Торлейв.

— Я все-таки ничего не понимаю, — пожаловалась Вильгельмина. — Совсем ничего. Зачем им Стурла? Зачем им я?

— Кое-что прояснилось, покуда я лежал в амбаре, — сказал Торлейв. — Они говорили о золоте Хравна Бешеного. Это ведь ваш со Стюрмиром общий родич?

— Отец рассказывал мне о нем в тот раз — помнишь? — когда мы с тобой утащили лодку из лодочного сарая. Ты тогда написал на ее борту «Морской Дракон», и в тот же день мы совершили два набега — на капустное поле и на яблоневый сад. А потом еще лежали в стогу и объелись капустой и яблоками, и назавтра у меня болел живот — ты помнишь?

— Конечно помню, — усмехнулся Торлейв.

— Тогда отец объяснил мне так: все это потому, что в моих жилах течет разбойничья кровь. И рассказал про Хравна Бешеного. Я возгордилась после его слов! Он сказал, что Хравн был настоящий морской хёвдинг — здоровенный, косматый, с ярко-рыжей бородою и яростными зелеными рысьими глазами.

— Сходство с тобою не так уж бросается в глаза, — заметил Торлейв.

— Он плавал на шнекке с драконьей головой, — продолжала Вильгельмина. — Корабль звался «Золотой Вепрь». О нем сложили сагу, только Стурла ее не помнит. Хравн Бешеный ходил много раз в Исландию, Ибернию, Миклагард ^[109] и Валланд. Он грабил всех подряд! Он был настоящий язычник и викинг, хотя и крестился — но, кажется, для того только, чтобы избежать каких-то неприятностей. Вроде какой-то конунг обещал запустить ему, некрещеному, гадюку в рот или что-то подобное, что тогда было принято. Но Стурла никогда не рассказывал мне ни о каких сокровищах Хравна. Думаю, если б он знал что-нибудь, не стал бы от меня скрывать… Скажи мне, Торве, вот что: как мог Стюрмир решиться на такое? Даже ради ста мешков золота?

— Он настоящий убийца и разбойник, Мина. И он, и остальные тоже. Я понял это тогда, в горнице, когда ты пошла принести мне кружку пахты. Мысленно я повторял тебе: «Беги, беги отсюда, надевай лыжи и беги!» Стюрмир заговаривал мне зубы своими байками, а я надеялся, что ты поняла меня и что ты уже далеко. Ягнятник даже не пытался ничего скрывать: он был уверен, что скоро меня убьет, смотрел на меня как мясник на теленка. И тут ты вернулась — и сердце мое остановилось от страха.

— Ты тогда сказал мне: «Мина, они убийцы»… — Сцена в сенях живо припомнилась Вильгельмине, она поежилась. — А я не поняла твоих слов.

— Они хуже тех разбойников, что прячутся в горах, что грабят и убивают путников на дорогах, — с болью произнес Торлейв. — Они делают то же самое, но прикрываясь законом. Они охотники, это очень удобно, никто не скажет им: «Почему вы носите с собою столько оружия, это запрещено королевским указом». Они знают повадки зверей и пользуются этим для сокрытия своих преступлений. Нилус из Гиске отыскивал тех, кто лишен мира. Он пытал их жен, чтобы вызнать, где скрываются мужья. Убивал всех, кого находил, — и женщин, и детей, потому что дети ведь имеют право на часть наследства отцов, даже если те лишены мира. А он их убивал и забирал всё. Обычно в таких случаях имущество идет в королевскую казну, но Нилу су полагалась третья часть, так что это было выгодно для него.

— Откуда ты знаешь?

— Все это знают.

— Почему король Магнус, а теперь и новый король Эрик это допускают?

— Король много чего допускает, Мина, хотя едва ли он знает обо всем, что происходит в стране. К тому же Нилус из Гиске был сильный человек, держал немало власти. Все его боялись. Думаю, он прикрывал от закона Стюрмира и всех остальных. Правильно сказала Йорейд: бояться надо человека, а не волка, людская жадность куда ненасытнее.

— А волки, Торве? — вскинула светлые брови Вильгельмина. — Ведь волки действительно были! Мы видели их. Это был не сон. Ты слышал сказки о Белой Волчице?

Торлейв пожал плечами.

— Даже если в тех старых байках и была какая-то доля правды, не думаю, что это та же самая волчица. Волчий век недолог, а Белая Волчица, если верить тому, что о ней говорят, жила в наших лесах еще лет сорок назад.

— Кто знает… — Вильгельмина вздохнула.

— Волки сейчас не главное.

— Да, главное — найти Стурлу! А еще колдун почему-то боится меня. Может, думает, я вдруг превращусь в варульва?..

И откуда у Стюрмира расписка? Неужели отец и вправду занял у него деньги?

— Это мы узнаем, когда отыщем Стурлу, — сказал Торлейв. — Расписка была заверена Нилусом, а свидетели — сплошь люди Стюрмира.

Широкое русло Гломмы ровной спокойной полосой уходило вдаль, теряясь на севере меж холмистых берегов. На белых склонах темнели усадьбы, но Торлейв решил пока не приближаться к жилью. В этих местах наверняка все уже слышали об убийстве Нилуса из Гиске, да и Торлейва здесь каждый знал в лицо. Укрытая снегом долина лежала меж возвышавшихся над нею гор. Вильгельмина то и дело оглядывалась в изумлении. Ей казалось всегда, что долина, где они живут, просторна и велика, что ей нет ни конца, ни краю, — теперь же было видно, как мало места занимает она на этой земле.

— А где теперь наше озеро? — спросила Вильгельмина, обернувшись в очередной раз.