Знакомьтесь, Гюро! - Анне-Катрине Вестли Страница 44

— Чего тебе, Лилле-Бьёрн?

— Это Лилле-Бьёрн! — сказала Гюро маме.

— Гюро! — удивился мальчик. — Как ты выросла! Надо же!

Гюро тоже удивилась, что он так сказал, ведь это же, наоборот, он сам очень вырос.

— Ага, вы уже знакомы! — сказал Бьёрн. — Я так и подумал, когда услышал, что вы жили в Гампетрефе, только не стал говорить, потому что не мог знать наверняка.

— Вот чудак! — сказала Эрле. — Ведь это Лилле-Бьёрн, и с Гюро они знакомы.

— Это он научил меня играть в самолётики, — сказала Гюро. — Ну, прыгать самолётиком.

— Как жаль, что вы сегодня уезжаете, — сказала Эрле. — А то зашли бы к нам. Но если не сейчас, то, может быть, в другой раз.

— Я еду с папой в хижину, — сказал Лилле-Бьёрн.

— Верно, мы туда, — кивнул Бьёрн. — Но в другой раз мы непременно придём вас навестить, тем более раз вы уже знакомы. Вот ключ тебе от моей квартиры, Эрле, на всякий случай, там ты найдёшь список жильцов и их ключи. Так, значит, я повешу на двери записку, если ты не против.

— Конечно нет, — сказала Эрле. — Счастливого вам пути.

— Спасибо и до скорого!

Гюро замерла на месте. Она всё ещё ждала позади автомобиля. Может, Бьёрн вспомнит про неё, но он только сказал:

— Залезай, Лилле-Бьёрн. Пора ехать. В другой раз мы зайдём в гости к Гюро, пока ты здесь.

Лилле-Бьёрн уселся на место, и дверь за ним захлопнулась. Затем Бьёрн подошёл к кабине, сел на водительское сиденье и они уехали. А Гюро так и осталась стоять. Эрле тоже осталась и помахала вслед машине, а затем сказала:

— Пойдём домой, Гюро. Теперь на мне два корпуса, так что сегодня мне нельзя никуда уходить. Придётся нам посидеть дома. Тюлинька сходила в библиотеку, принесла нам хорошую книжку, вечерком я тебе почитаю.

— Я только покатаюсь на велосипеде, — сказала Гюро.

— Послушай, ты же ещё обед не доела, — напомнила мама.

— Да ладно, — сказала Гюро. — Я и так уж сыта.

Последние слова она произнесла так быстро, как только могла, вывела велосипед на дорожку, села и поехала прочь. Надо было как можно скорей отъехать подальше от мамы, потому что глаза у неё все наполнились слезами и она не хотела, чтобы мама это заметила. Мама же ничего не знала! Она не знала, как уверена была Гюро, что Бьёрн возьмёт её с собой, не знала, что она всё время, каждый день в это играла! А теперь в это уже нельзя играть. Теперь ей только и осталось просто кататься на велосипеде.

Но сегодня она не стала кататься перед домом.

Она завернула за дом, поставила там велосипед, нашла себе укромное местечко за кустиком и заплакала, и от этого ей стало немножко получше, потому что со слезами часть обиды ушла и тяжесть в груди стала легче.

Гюро плакала, пока не выплакала все слёзы.

Потом она пошла в песочницу. Там было много других детей. Сначала Гюро ничего не делала, а просто сидела в песочнице, пересыпала из горсти песок, шмыгала носом и вытирала лицо.

Руки у неё были в песке, поэтому он размазался по лицу, песок смешивался со слезами, и щёки у неё покрылись коричневыми полосками. Но, посидев так немножко, она сама не заметила, как начала что-то делать. Она построила из песка корпус «Ц», потом корпус «Ю». Теперь Эрле работает дворником на два корпуса, раз Бьёрн уехал. Значит, и Гюро тоже немножко дворник в корпусе «Ю». Сперва она на это сердилась и наводила красоту только перед корпусом «Ц». Двор вокруг него она украсила веточками, которые изображали деревья, и листочками, которые изображали кусты. Но двор перед корпусом «Ю» стал выглядеть рядом с ним так уныло, что она начала и там наводить красоту. А ведь перед корпусом «Ю» есть ещё и морковная грядка. Вдруг, пока Бьёрн уехал, кто-нибудь придёт и всё разорит! Тогда Бьёрн огорчится и подумает, что Эрле плохо за ней присматривала.

Наверное, надо пойти и проверить, как там дела. Гюро взяла с собой велосипед, потому что между обоими корпусами была удобная дорожка, по которой не ездили автомобили, и можно было спокойно доехать туда на велосипеде.

Перед корпусом «Ю» тоже было пусто и до странности тихо, но, когда Гюро подъехала к подъезду, из него вышло несколько человек — взрослые и с ними маленький мальчик и большая девочка. Девочка была совсем большая, почти взрослая, а мальчика она вела за руку, и тут одна из взрослых женщин сказала:

— Ну вот, всё в порядке, и вы можете не скучать! Очень удачно вышло, что у тебя, Грю, нашлась возможность посидеть с малышом. Дома для вас оставлено много всяких вкусностей. Ты только последи, чтобы Ларс вовремя лёг спать, а если будешь вечером кипятить чайник, то не забудь потом выключить конфорку.

— Да, конечно, — сказала девочка, которую звали Грю. — Ну что, Ларс, помашем ручкой?

У мальчика, которого звали Ларс, лицо было недовольное, но он помахал рукой, и взрослые уехали.

— Хочу гулять, — сказал Ларс.

— Давай посидим на травке, — сказала девочка и уселась, а потом легла и стала загорать.

Мальчик побежал по лужайке и сразу направился к морковной грядке.

Гюро на всякий случай побежала следом за ним, но мальчик, кажется, не собирался делать ничего плохого, он только подошёл посмотреть, а когда к нему приблизилась Гюро, он сказал:

— Это моя морковка тут растёт. Бьёрн сказал, что она ещё не выросла. Когда она ещё подрастёт, мы её выдернем, и я свою съем.

— Угу, — согласилась Гюро.

И тут громкий голос позвал:

— Ларс! Нам пора домой, там будет весело. Вон ещё двое идут.

Подошли мальчик и девочка, и Грю сказала:

— Видишь, у нас гости. Давай, пошли!

Ларс побежал к ним, Гюро проводила глазами большую девочку, которая увела всех троих в дом, и на дворе больше никого не осталось.

Следить стало не за чем, и Гюро не спеша поехала домой.

Мама немного удивилась, увидев дочку. Она заметила бурые полосы у неё на щеках, но не стала ни о чём расспрашивать, а только сказала:

— Сегодня суббота, Гюро, пошли мыться в ванне! Хочешь взять с собой кораблик?

— Да, — сказала Гюро.

— Я испекла торт, — сказала мама. — Так что будем праздновать.

Они поели торта, а потом мама целый час читала Гюро вслух, потом они слушали радио, а потом у Гюро стали слипаться глаза, и она без лишних разговоров пошла спать, а мама сказала, что ей ещё рано ложиться — вдруг кому-нибудь понадобится её помощь!

Поздно вечером позвонила Тюлинька:

— Я только хотела пожелать спокойной ночи. Сейчас проводила до метро Андерсена и потом возвращалась домой одна. По дороге я встретила довольно — как бы сказать — довольно шумную компанию молодежи, так что рада была, когда закрыла за собой дверь.