Большая книга приключений охотников за тайнами - Анастасия Дробина Страница 44

– Да-а?! – воодушевился Пашка. – А вот с этого момента поподробней!

– Спаси бог! – отмахнулся Шампоровский. – Видишь, какими глазами Соня на меня смотрит! Я же своими воспоминаниями испорчу ей этих юных гопников! Поговорим с тобой об этом в другой раз, без женщин и детей…

– Дядя Шлема, – поспешно сказала Соня. – Так вы ехали из Москвы в Лазаревское только затем, чтобы какому-то местному олигарху сказать, что у него липовый Донателло на стене?!

– Да нет… – усмехнулся Соломон Борисович. – Здесь немного другой случай. Хотя Донателло наверняка все-таки липовый! Верней, не Донателло, а Петр Соколов [13].

– А кто это? – вдруг живо спросили из густой темноты рядом с лестницей. Белка от испуга чуть не свалилась с перил, Батон шлепнул на колени надкушенный персик, а Атаманов выругался так, что Натэла зажмурилась.

– Сережа!..

– Да, блин… извиняюсь… Полундра! – рявкнул Серега. – Что ж ты подкрадываешься, как ниндзя?! Так же инфаркт сделать можно!

– Нет, посмотрите вы на него! – возмутилась Юлька, материализуясь из потемок и ловко взбираясь на перила верхом. – Сол Борисыч, здрасьте! Вы же вот сами всегда говорите, что я ору, как белый медведь в эту…

– …В теплую погоду.

– Вот именно! Так я в кои-то веки решила тихо подойти – так у Атамана, видите ли, инфаркт сразу! Серега, что ты как баба?! Нервы лечи, психопат!

– Чего?! Кто я?! – вскочил на ноги Атаманов. – Да я тебе щас так наваляю, что…

– Давай начинай! Только первый бей! Чтоб потом люди не сказали, что я тебя без причины покалечила! – неожиданно заорала Полундра. Атаманов с готовностью расправил плечи. Белка с испуганным визгом отпрыгнула в сторону.

– Сергей, сядь нэ-мэд-лэн-но! – железным голосом скомандовала Натэла. – Юля, что случилось? Ты что такая злая?

– Ничего!!! – отрезала Юлька, хватая из миски персик, который принялась жевать с таким остервенением, что сидящий рядом Батон поспешил отодвинуться. Было очевидно – Полундра не в себе. Трогать ее в таком состоянии было крайне опасно. Это знала даже Соня.

– Дядя Шлема, извините… Это на них, наверное, жара так действует. В жизни больше не поеду никуда с этим зоопарком! Совершенно не умеют себя вести!

– Соня, ну что ты… В их годы Шлема Шампур, – Шампоровский с усмешкой стукнул себя в грудь, – ходил по Одессе с кастетом в кармане! И бил морду всем, кому его уголовная внешность не нравилась! Пройдет это все со временем… Ну так вернемся к нашему Петру Соколову. Сейчас о нем мало кто помнит, но в пушкинское время это был известнейший художник-акварелист. В любой дворянской семье считалось престижным иметь работу Соколова. Очень известен его портрет Полины Виардо [14]. Особенно пользовались успехом соколовские свадебные портреты. Доходило до того, что свадьбы не игрались, покуда Петр Федорович не найдет времени, чтобы запечатлеть в акварели жениха и невесту!

– Отчего же он сейчас забыт? – удивилась Соня.

– Возможно, потому, что никогда не работал маслом, а акварель почему-то считается менее успешным жанром. Хотя техника этих прозрачных красок гораздо сложнее! Один неверный мазок – и все, картину уже не исправить! Представляете, какой нужно иметь глаз-алмаз?!

– То есть, дядя Шлема, вы хотите сказать, что у кого-то здесь вдруг обнаружился подлинный Соколов?

– Вот именно! И я в это никогда в жизни не поверю! От этого мастера вряд ли остались эскизы и наброски, слишком много времени прошло. Все-таки начало позапрошлого века, срок немалый. Тем более акварель, а не масло, которое все же лучше сохраняется. А мне еще говорят, что тут даже не набросок, а полноценный портрет!

– Так, может, им тоже кто-то двести лет дверь подпирал? – предположил Батон. Шампоровский только отмахнулся.

– Зачем же вы тогда приехали? – поразилась Соня. – Ведь очевидно же, что это подделка!

– Дело в том, что владелец портрета – мой давний знакомый, – Шампоровский усмехнулся. – Я Мишку знаю уже… ужас сказать сколько лет. Еще в армии познакомились, вместе служили под Барнаулом. Потом он перебрался в Одессу, у нас с ним на счету несколько дел… не слишком правопорядочных, не буду их вам описывать. После он начал делать серьезные деньги в гостиничном бизнесе, вернулся сюда, к себе на родину, женился, а я уехал в Москву. Тесных отношений мы не поддерживаем, но изредка видимся. Так что со всей ответственностью могу заявить, что Мишка вовсе не дурак. И не фраер, которому можно продать «Джоконду» на Малаховском рынке. В живописи, конечно, ничего не смыслит… но кинуть его на большие деньги еще никому в жизни не удавалось. Так что я, знаете ли, заинтересовался! В любом случае все расходы – за счет принимающей стороны, то есть Мишки. Завтра съезжу к нему, поздравлю с приобретением хорошей копии Соколова… ну, и полежу на море. В Москве сейчас воняет бензином, жара и дышать нечем. Да и покер в хорошем обществе – это тоже неплохо… – Шампоровский закрыл глаза и потянулся. – Что ж, господа и дамы, время позднее. Пойду-ка я, с вашего позволения, спать, а завтра…

– Сол Борисыч, а портрет-то хоть чей? – уже поднимаясь с лестницы, спросил Батон. – Это не тот самый, Виардо?

– Нет, слава богу. Но, знаешь, портрет графини Сарры Толстой тоже очень…

Договорить Шампоровский не успел: у ворот послышался звук подъехавшей машины. Вскоре в калитку вошли генерал Полторецкий и Нино Вахтанговна Мтварадзе с огромным букетом роз. Двор вновь наполнился оживленными голосами, раскатами генеральского баса и усталым воркованием старой актрисы:

– Вах, боже мой, едва на ногах стою… Не гастроли, а сущее мучение, зачем я только согласилась! В моем возрасте нужно пасти правнуков в песочнице и лечить артрит, а не играть Леди в голубом! Нет-нет, не спорьте, Игорь Петрович, всему свое время, больше я никогда в жизни…

– Нино, ваши поклонники вам этого не простят! – галантно басил отставной генерал, вынимая из багажника джипа чемодан. – Вспомните, что творилось в зале, когда вы вышли на поклон! Весь партер стоял! Галерка чуть вниз не бросалась! Вас восемь раз вызывали!

– Одиннадцать, – с довольным видом поправила бабушка Нинико. – В самом деле, кто бы мог подумать, что в провинции может быть такой прием! – Она с явным облегчением положила на стол свои цветы. Тяжелые, багровые, почти черные розы рассыпались по клеенке. – Вы не поверите, но такой букет мне поднесли только один раз в жизни! Когда я гастролировала в Сухуми с «Мышеловкой» Важа Пшавелы!

– Член правительства, что ли? – поинтересовался Пашка.