Я хочу в школу - Андрей Жвалевский Страница 43

— Все нам светит! Мы такое замутим! Видели наши флешмобы?! Так вот — в сто раз круче будет! Дим, помнишь Париж?

Алена захлопала глазами, восхищенно глядя на соседа по парте.

— Вы в Париже были всем классом?

— У нас не классы, — терпеливо ответит Дима, — а группы… были. И в Париж мы не ездили, а реконструировали… играли в Париж. Кафе, музеи, «Мулен Руж»…

Тут он запнулся и посмотрел на хитро ухмыляющуюся Кошку.

— Ты думаешь?..

— Уверена! Так, народ! Будем делать мюзикл!

— Ну-ну, флаг вам в руки! — сказал Денис и демонстративно ушел.

С Вороном Молчун решил поговорить сам, без Птиц.

Во-первых, у него сложилось устойчивое ощущение, что вопрос: «Откуда брались деньги на 34-ю школу?» никого больше не интересует. Только его, Молчуна. И только он, Молчун разгадал эту загадку.

Во-вторых, после разговора с продюсером у него словно открылось второе дыхание. Он сам, без помощи, сумел не просто поговорить с посторонним человеком, но и получить информацию! Может быть, только Молчун и смог бы эту информацию выведать! Очень хотелось закрепить успех.

В-третьих, проблема оказалась деликатной. Ворон явно не знал ничего о папиных делах. А Молчун уже кое о чем догадывался. И пока не собирался делиться с остальными.

После уроков он подкараулил Ворона и попросил, неотрывно глядя в глаза:

— Мне нужно поговорить с твоим отцом.

У Ворона на лице отразились одновременно удивление, презрение, а также желание развернуться и уйти. Но и на него немигающий взгляд Молчуна произвел гипнотическое действие.

— А зачем он тебе?

— Поговорить.

— Поговорить?! — Ворон расплылся в ухмылке. — Ты? Говорить? Может, скажешь еще, «поболтать»?

Молчун продолжал молчать. Уж что-что, а это он делать умел. Молчал и гипнотизировал. Ворон перестал хихикать.

— Да пошел ты, — просто сказал он, но пошел почему-то сам.

Молчун проводил его взглядом (который оказался не таким уж гипнотическим) и подумал: «Ладно, пойдем длинным путем»…

Длинный путь оказался довольно коротким: у метро жуликоватый тип неопределенного возраста, весь помятый, продал диск с телефонными и адресными базами — и уже через четверть часа Молчун знал, где найти Ворона-старшего. Пораскинув мозгами, решил обойтись без звонков, просто подкараулить, как продюсера.

И ему сразу же повезло — Петр Сергеевич Воронько (Ворон-старший) выходил из офиса в тот самый момент, когда Молчун до этого офиса добрался. Дальше, правда, пошло тяжелее. Только он попытался сунуться к папе Ворона, как его с двух сторон прихватили телохранители. С виду они были не так чтобы внушительными, но пальцы показались сделанными из какого-то сверхпрочного сплава. И глаза… Молчун вдруг испугался. Люди с такими глазами могли запросто свернуть голову.

Однако в планы Петра Сергеевича детоубийство не входило.

— Ты кто? — спросил он не слишком приветливо.

— Артем. Мы с вашим сыном учимся вместе. И раньше учились.

Воронько разом осунулся и махнул рукой охранникам. Те отошли — впрочем, оставаясь между своим хозяином и подозрительным собеседником.

— И как он там?

Этого вопроса Молчун не ожидал. «Он что, совсем с сыном не общается?»

— Хорошо. Но у меня вопрос… по поводу школы… тридцать четвертой…

Лицо у Петра Сергеевича стало кислым, как будто он только что раскусил орех, а тот — гнилой.

— Уже детей подсылают… — пробормотал он и добавил уже четко и внятно. — Передай, что я все рассказал следователю! Учителя ни при чем! Все финансовые нарушения беру на себя!

И он двинулся к машине, не утруждая себя прощанием. Охранники тут же оказались на своих местах: один спереди, второй сзади, кося глазом на потенциальную угрозу, которая стояла и хлопала глазами.

Мюзикл делали гангстерский, так что даже дезертировавший Колюня с товарищами через день присоединились к репетициям — уж очень прикольно все выглядело. А когда Дима предложил поставить настоящую драку в «подпольном баре», просто пришли в восторг. Особо понравился Колюне момент, где он разбивает о голову противника бутылку виски. Противника — красавца фэбээровца — играл Денис, и он забеспокоился.

— Спокойно, — объяснял Дима, — бутылку нужно специально подготовить: сунуть сперва под горячую воду, а потом под холодную. Она треснет, но не до конца, издалека видно не будет.

— Только бить нужно умеючи! — встряла Юля. — А то у нас Димка Женьке чуть скальп не снял!

Денис тревожно сглотнул и сердито глянул на Кошку. Говорить ничего не стал — он с ней вообще старался не общаться.

Дима поморщился:

— Просто рука дрогнула, я осколком по Женькиной голове протянул… Там крови не очень много было… И вообще, Юль, иди канканом занимайся!

Уже через неделю стало ясно, что получится нечто феерическое.

— Мы всех порвем! — сто раз на дню повторяла впечатлительная Алена. — Никто ничего похожего не придумает! Да, Дима?

Кошка, которая слышала это, почему-то хмурилась, а потом вдруг стала опаздывать на репетиции. Димка пытался выяснить, что за саботаж, но Юлька только отмахивалась, а потом и совсем перестала приходить.

Эля сказала:

— Ну и ладно. Дима не хуже нее танец поставит.

Это звучало не как лесть, а как констатация факта. Дима попробовал. И с удовольствием признал, что у него получается лучше, чем у Юли. Он не ругался, не выходил из себя, когда кто-нибудь сбивался. Не ехидничал и не гонял до седьмого пота. Зато убрал несколько слишком сложных элементов, и канкан стал просто загляденье.

— Молодец ты, — сказала Эля после одной из последних репетиций. — А Юля твоя… У нее, наверное, другие, более интересные дела.

Надо было бы, конечно, вступиться за Кошку. Но Димка промолчал.

«Не буду смотреть!» — твердо, по-мужски, решил Женька, когда в сто пятьдесят первый раз покосился на Вику. Она сидела в соседнем ряду, на парту сзади, так что приходилось каждый раз смотреть через плечо. Вика, конечно, замечала, но почему-то злилась.

«Не буду подходить!» — еще решительнее заявил себе Женя, но ноги совершили предательский маневр и сами собой подвели его к Вике на большой перемене.

«Ладно, — смирился с очевидным Женька, — подошел, но говорить ничего не буду!»