Эликсир Купрума Эса - Юрий Сотник Страница 42

Зоя не понимала, что такое программное управление, что такое расточка, что такое параметры, но она поняла одно: станок этот хороший, и Яков Дмитриевич, пожалуй, будет рад получить его.

– Папа, слушай меня! – сказала она, повысив голос.

– Ну, слушаю, слушаю, – благодушно отозвался Митрофан Петрович, передавая Зое две ложки и вилку.

И тут Зоя отчеканила:

– Папа! Завтра утром отправь координатно-расточный станок в подарок Дворцу пионеров. Вот! Всё-таки нужно шефствовать не на словах, а на деле.

– Глупышка ты у меня! – рассмеялся Митрофан Петрович.

Если бы он объяснил дочке, что такой станок стоит несколько тысяч, что за подобное разбазаривание ценностей его могут и под суд отдать, что, наконец, такой станок совсем ни к чему Дворцу пионеров, Зоя, конечно, отменила бы своё приказание. Но Митрофан Петрович ей ничего такого не сказал, он опять не принял всерьёз дочкины слова. Однако минуты через две Зоя поняла, что её приказание подействовало: оставшиеся ножи, ложки и вилки Зоин папа домыл молча, потом он, не снимая маминого фартука, сел боком к столу и стал курить, глядя в одну точку.

Вернулась мама и отправила Зою спать. Из-за болезни бабушки Зоя спала теперь в одной комнате с родителями. Она быстро уснула и не слышала, как отец всё ходил и ходил за стеной у себя в кабинете, и не слышала, как мама несколько раз в течение ночи вставала, заходила к папе в кабинет, спрашивала его, почему он не ложится спать, а тот раздражённо отвечал:

– Оставь меня, Риточка, дай подумать!..

Зоя ещё спала, когда её мама кормила мужа завтраком. Он почти ничего не ел, всё молчал, а лицо у него было жёлтое и под глазами повисли тёмные морщинистые мешки.

– Троша! Мне твой вид что-то очень не нравится. Ты как себя чувствуешь?

Митрофан Петрович потёр кулаком лоб:

– Да неважно, по правде сказать.

– А что именно у тебя?

– Да с головой что-то.

– Может, дома останешься? Вызвать врача?

– Не надо, обойдётся. – Он встал, подошёл к окну, выглянул во двор: – Машина уже пришла. Пока, Риточка!

И в этот день Митрофан Петрович домой уже не вернулся.

Часа через три после того, как директор станкостроительного завода уехал к себе на работу, другой директор – Дворца пионеров – сидел у себя в кабинете, положив локти на стол, смотрел на сцепленные пальцы рук и думал.

Минут тридцать тому назад закончился какой-то странный эпизод. Дверь распахнулась, и, минуя молоденькую секретаршу Таню, в кабинет без стука вошёл маленький толстый человек в плаще и фетровой шляпе.

– Товарищ Сысоев? – сказал он хмуро. – Я из отдела сбыта завода «Факел».

– Так! Очень приятно!

– Тут вашим пионерам шефы подарок прислали. – Он раскрыл пластмассовую папку и вынул из неё две бумаги. – Вот это вам сопроводиловка, а вот здесь распишитесь в получении.

В сопроводиловке директор прочёл, что в порядке шефской помощи завод направляет дворцу координатно-расточный станок марки «Программа-75».

– А что это за станок?

– Последнее слово техники. Автоматики, точнее сказать. Станок с программным управлением.

Яков Дмитриевич был по образованию историк, но он интересовался техникой и примерно знал, что такое станок с программным управлением.

– Так ведь… должно быть… должно быть, очень дорого…

– Не дёшево. Много тысяч стоит.

– Сколько?

– Много тысяч, – почему-то с недоброй усмешкой процедил человек из отдела сбыта. – Так что, будете принимать?

Последний вопрос он задал таким тоном, будто сомневался, что директор дворца примет станок, и Яков Дмитриевич совсем оторопел:

– Не знаю, право… Ведь… с программным управлением… он требует квалифицированного обслуживания, а у нас дети, как-никак… А с другой стороны, странно: такая огромная ценность и вдруг…

– Ну об этом вы нашего директора спрашивайте, товарища Ладошина, – совсем уже сердито сказал человек. – Его письменное распоряжение у нас в отделе есть, а я человек маленький. Где будем сгружать?

На это директор дворца ответить не успел. В дверь просунулась секретарша Танечка:

– Яков Дмитриевич, к вам с завода «Факел». – И она впустила двух новых посетителей, которые, в противоположность первому, были очень рослые и худощавые, только один был брюнет, а другой – блондин.

– Хорошо, что не разгрузились, товарищ Панков, – заметил брюнет человеку из отдела сбыта и обратился к Якову Дмитриевичу: – Здравствуйте, товарищ Сысоев! Заместитель директора завода по коммерческой части Туганаев Василий Батырбекович.

– Зарубин Иван Максимович, – отрекомендовался блондин. – Секретарь парткома завода.

Обменялись рукопожатиями. Яков Дмитриевич пригласил всех сесть. Тут замдиректора снова заговорил:

– Видите ли, какое дело, товарищ Сысоев. Произошло недоразумение. Вам ошибочно прислали станок.

– Да я вот сам немножко удивился… – начал было Яков Дмитриевич, но секретарь парткома торопливо перебил его:

– А мы, товарищ Сысоев, сегодня же пришлём вам другой станок, более для вас подходящий. Сегодня же пришлём.

– Да-да! – также торопливо подхватил замдиректора. – Я лично уже выписал документы, дал распоряжение на отгрузку, так что, возможно, он уже в пути. Через час, может быть, через два часа получите.

– Спасибо! – пробормотал Яков Дмитриевич. – Только я вот чего не понимаю: тут передо мной лежит письмо за личной подписью товарища Ладошина.

– Вот это уже вопрос деликатный, товарищ Сысоев, – сказал замдиректора и посмотрел на секретаря парткома: – Иван Максимович, может быть, вы обрисуете положение?

– Хорошо. Гм! Положение, стало быть, такое: вот эту бумагу, что у вас на столе, и распоряжение об отправке станка Митрофан Петрович Ладошин написал, находясь… ну, как бы вам сказать… находясь в болезненном состоянии. Сразу вслед за этим нелепым распоряжением с ним случился инфаркт. На «скорой» увезли. Вот такое дело… И ещё, товарищ Сысоев… было бы очень желательно, чтобы эта глупая история не получила огласки. Всё-таки авторитет руководителя… Словом, вы сами понимаете.

– Вполне понимаю! – с готовностью согласился Яков Дмитриевич. – Обещаю вам – никому ни слова. А эту бумагу мы порвём.

И он порвал сопроводиловку, а товарищ Панков – не подписанную ещё расписку, которую держал в руках. Затем посетители распрощались, и директор – не столько из вежливости, сколько из любопытства – проводил их до самых ворот дворца.

Там он увидел, что на улице стоит автокран с прицепом, а на прицепе возвышается здоровенный контейнер, который, пожалуй, не пролез бы ни в одну из дверей Дворца пионеров. За прицепом стояла «Волга». Возле машин курили шофёры и рабочие.