Загадка случайного попутчика - Анна Устинова Страница 41

— Да я хотел вынести окурки и проветрить, но не успел, — внес полную ясность Олег.

— Он не успел! — покраснел от возмущения Борис Олегович. — Отец бросил курить и бережет здоровье, чтобы вырастить своего оболтуса! И вот благодарность! Сын приводит неизвестно кого домой!

— Боренька! — вылетела из кухни Нина Ивановна. — Пожалуйста, не волнуйся! Маша Школьникова очень хорошая девочка.

— Хорошая? — с надрывом произнес Беляев-старший. — С каких это пор хорошие девочки курят, как паровозы?

— Ты тоже в ее возрасте уже курил, — напомнила мама Олега, которая с будущим мужем училась в одном классе.

— Но я не девочка, — логично возразил муж. — И ты, Нина, в девятом классе губы не красила.

— Это не самое страшное, — ответила Нина Ивановна. — Главное, наш Олежка не курит.

Аргумент на Бориса Олеговича подействовал. Однако его по-прежнему дразнил запах табачного дыма, из-за которого очень хотелось закурить.

— Ладно, Олег, — сказал отец. — Чтобы эта твоя Длина, или как ее там, больше здесь никогда не дымила.

— Идите ужинать! — крикнула Нина Ивановна.

— Это мы с удовольствием, — потер руки Борис Олегович.

Но не успел он усесться за стол, как раздался звонок телефона.

— Никакой жизни! — схватил трубку Беляев-старший. — Да. Это именно квартира Беляевых! Да. Олег Беляев — мой сын… Откуда, откуда?.. Клинское отделение милиции?

Олег вздрогнул. Похоже, случилось именно то, чего он больше всего опасался.

— Что-о? — тем временем продолжал удивляться отец. — Свидетель? Чего свидетель?.. Какой пассажир скончался?.. Я не смеюсь. Наоборот, очень сочувствую, но при чем тут мой сын?

У Олега все внутри сжалось. Он напряженно прислушивался к ответам отца. Судя по репликам последнего, случайный попутчик Женьки, Темыча и Пашкова все-таки по-настоящему умер.

— Нет, — продолжал отец. — Ничего не знаю. Это для меня новость… Да нет. Говорю же вам: сын ничего подобного мне не рассказывал. А когда это произошло?.. Ясно. Надо приехать? Нет, нет, повестки не надо. За кого вы нас принимаете? Сами приедем… В субботу? Хорошо. Записываю.

Борис Олегович схватил карандаш и блокнот, лежавшие на холодильнике, и, периодически награждая сына яростными взглядами, принялся что-то записывать.

— Хорошо, — наконец, произнес он в трубку. — К двум часам будем.

Разговор закончился. Лицо Бориса Олеговича застыло в какой-то странной гримасе. Таким отца Олег еще никогда не видел. Отец раскрыл рот. Сын ожидал жуткого крика. Однако у Беляева-старшего сперва из горла вырвалось тихое клокотание. Затем он прошептал:

— Та-ак.

— Боренька! — тут же взмолилась Нина Ивановна. — Выпей свои капельки.

— Замолчи! Наседка! — наконец, прорвало Бориса Олеговича.

Мама Олега побледнела. За долгие годы счастливой супружеской жизни муж ни разу ее не назвал наседкой. Губы у Нины Ивановны задрожали. На глаза навернулись слезы.

— Вот! Полюбуйся, — драматически простер руку к жене глава семейства Беляевых. — До чего мать довел!

«Я этому паразиту Темычу завтра морду набью», — скрипнув зубами, подумал Олег.

— Папа, — произнес он вслух. — А что случилось? Кто звонил?

Борис Олегович сперва разразился громким и сардоническим хохотом, точь-в-точь как Мефистофель из оперы Гуно «Фауст». Затем громко сказал:

— Ну, да! Он не знает! Он ничего не знает!

И отбросив ногой в сторону табуретку, достойный отец семейства тяжелой поступью Командора удалился в гостиную.

— Олег, что ты натворил? — прошептала Нина Ивановна. — Только, пожалуйста, ничего от меня не скрывай.

— Лично я ничего не творил, — глядя в глаза матери, вполне честно признался Олег.

— Зачем ты мне врешь? — скорбно взглянула на него мать. — Посмотри, в каком состоянии твой отец! Ты что, до могилы его довести хочешь?

— Не хочу, — с ходу отверг такое предположение Олег.

Тут в кухню вернулся Борис Олегович. В руке у него дымилась сигарета.

— Боренька! Зачем? — всплеснула руками Нина Ивановна. — Ты же бросил!

— Ничего, — выпустив подряд несколько густых клубов дыма, отвечал муж. — С таким сыном и закурю, и запью, и наркотики начну принимать.

— Да расскажи же ты, наконец, что случилось! — взмолилась жена.

— Я бы хотел, чтобы мсщ сын сам признался, — кинул в раковину одну сигарету и. тут же закурил другую Борис Олегович.

— Папа! — воскликнул Олег. — Мне признаваться не в чем!

— Ну, — кинул на него отец взгляд, исполненный уничтожающего сарказма, — тогда придется мне рассказать.

И он бесстрастным голосом сообщил следующее: звонил какой-то милиционер из Клина. Слышно было очень плохо. Однако Борису Олеговичу удалось понять, что его дорогой сынок, каким-то образом попав в Клин, умудрился стать свидетелем внезапной смерти некоего мужчины. Олег знал покойного. А вот милиция до сих пор не может установить личность этого мужчины. Поэтому теперь придется тратить субботу на поездку в Клин, где с Олега будут снимать дополнительные показания.

— Но, папа, я никогда в жизни не был в Клину, — вновь вполне искренне возразил Олег.

— А я один раз там был в Доме-музее Чайковского! — взревел отец. — Но больше туда ехать не желаю! А тем более в милицию! Ну-ка, рассказывай честно, что там произошло?

— Папа, когда произошло? — ответил вопросом на вопрос мальчик.

— Сам будто не знаешь! Три недели назад. В воскресенье.

— Боренька! Но в воскресенье Олежка же ведь был дома, — вспомнила Нина Ивановна. — Мы еще на дачу к друзьям уехали, а он остался.

— Это ты думаешь, что он остался! — воскликнул Борис Олегович. — А он выпроводил нас на дачу. А потом помчался в свой Клин! Мало им в Москве приключений! Так они решили и Клин охватить! С покойниками там познакомиться!

— Нет, Боренька, — вновь возразила жена. — Я с Олежкой по телефону разговаривала. Мы как до дачи доехали, я ему сразу и позвонила.

— Он мог и после разговора с тобой в Клин смотаться, — настаивал на своем отец.

Спор продолжался еще долго. Отец хотел докопаться до истины. Олег все отрицал. А мать умоляла его признаться. Наконец, докурив вторую пачку сигарет, Борис Олегович отправил сына спать. Олегу было велено завтра после школы тут же вернуться домой и никуда не уходить до прихода родителей.

— Ас Вульфом хоть погулять можно? — полюбопытствовал сын.

— Нельзя! — рявкнул Борис Олегович и захлопнул дверь комнаты сына.

«Воображаю, что творится у Ахметова и Савушкина, если этот милиционер им тоже позвонил», — разбирая постель, подумал Олег.