Мороженое в вафельных стаканчиках - Мария Ботева Страница 4

Самым странным человеком у нас была Нина. Нет, конечно, чудачил и папа. Но это как раз нормально. Наоборот, странно, если папа никогда ничего не выкидывает. Я таких, например, не видела. Мне кажется, таких нет. Каждый что-нибудь да придумает.

Но Нина! Нина всегда молчала. Долго и непонятно. Кто-то молчит коротко и понятно. Или долго, но все равно ясно. Например, обиделся, вот и не разговаривает. Или смотрит в окно, а там — снег. Красиво. Молчит, чтобы красоту не спугнуть. Тут никаких тайн. Почему молчала Нина, никто не знал. Она не обижалась. Никогда. Может быть, думала. Даже наверняка думала. И молчала. Почти всегда. Почти во всех ситуациях. В любой местности. Со всеми. Иногда говорила с мамой. Первое время шепотом, но постепенно начала и вполголоса. При этом назвать ее трусихой — да никогда! Как бы мы ни пытались ее разговорить — это было бесполезно. Говорила она только в крайних случаях. Например, если хотела пить. Если было больно. Если было больно кому-нибудь.

После кино выйдешь с ней из зала, спросишь, понравилось ли? А она пожмет плечами и отвернется. А иногда уткнется тебе в плечо и заплачет. То ли фильм не понравился, жаль потраченного времени, или это ей так жалко героев? Поди разгадай. А может быть, фильм ей понравился, и она плачет от счастья, что увидела его? Молчала она в цирке, на колесе обозрения, в деревне, дома. И только когда мы полетели на самолете, Нина долго, не отрываясь, смотрела на землю. А потом сказала: «Красиво». Пилот, который уже смирился, что она ничего не произнесет, на секунду потерял самообладание и чуть не остановил самолет прямо в воздухе. К счастью, летчиков учат, что даже в непредвиденных ситуациях нельзя теряться. Мы сели.

Загадочнее всего были ее ноги. Да, они всегда были такими крупными, что мне, например, каждый раз, когда я на них глядела, становилось страшно. Я думала: откуда у обычного человека могут быть такие ноги? Откуда? Длинные — это раз. И большая стопа, то есть большой размер ноги, — это два. Когда Нине исполнилось восемь, мы не смогли подобрать для нее обувь. Обошли все магазины, ее размер был только в мужских отделах. А на рынке большие женские туфли и кроссовки были, но очень ненадежные — разваливались через две недели. Так что мы всегда покупали ей пар по пять, а то и по десять. Некоторые продавцы давали неплохую скидку, кстати. А другие, наоборот, смотрели с недовольством. Думали, мы берем, чтобы потом перепродать, и накручивали цену. Тогда мама (или папа) выводили Нину, она всегда в это время пряталась у них за спиной. И продавцы понимали, что мы никому ничего продавать не будем, просто обувь на этой девочке быстро разваливается. И продавали. Приглашали прийти еще. Родители прикидывали, надолго ли Нине хватит обуви, и говорили точную дату следующей покупки. К тому дню всегда обувь рвалась, а продавцы приносили на рынок новые туфли и кроссовки. Неудивительно, что Нина все время пряталась за родителей. Она стеснялась своих ног.

Зато уж мальчишкам из соседних домов от нашей Нины не было покоя! Тот, кто решался что-нибудь обидное сказать ей, тут же жалел об этом. Потому что Нина в два счета догоняла любого. Любого! Куда этим коротконогим убежать от нее! А когда догоняла — все! — пиши пропало. Пиналась Нина здорово! Еще бы, такими ногами.

Однажды из-за этого с ней произошла странная история. В незнакомом районе она увидела, как пятеро мальчишек напали на троих девчонок. Они кидались в них грязью и репьем, обзывали, дергали за косы. Нина не могла спокойно смотреть на это. Она одна разогнала всех парней. Правда, девочки сначала испугались ее, разбежались. Но, увидев такое дело, подошли и спросили:

— Парень, а ты откуда?

Нина молча пошла дальше. Надо сказать, в то время она любила носить шорты и коротко стриглась. Как мальчишка. Она молча шла по свои делам, но девочки не отставали. Они все спрашивали, откуда он тут, интересовались, как зовут. Нина не обращала внимания. Так они прошли два квартала.

— Ну, парень, ну ты откуда тут?

— Как тебя зовут?

Наконец Нина не выдержала и ответила:

— Нина.

Девчонки замолчали и немного попятились. Но потом опомнились и закричали:

— Нина!

— Ты чего?

— Какая Нина?

— Эй, парень, с ума сошел?

— Ну как тебя зовут?

Нина снова сказала им:

— Нина.

— Но парня не могут звать Нина! — закричала одна из них.

— Я не парень, — сказала Нина, — просто в шортах. И волосы короткие.

— Не парень, как же! — не поверила та же девочка. — Мы же видели, как ты бегаешь!

— И пинаешься, — добавила вторая.

— И плюешься! — крикнула третья. Это правда, Нина здорово умела плеваться.

— Да девочка я! — сказала Нина и прибавила шагу. Кажется, она еще никогда не говорила так много.

Но и девчонки решили не отставать. Нина шла, а они бежали и бежали за ней.

— Мальчик Нина! Мальчик Нина! Мальчик Нина! — кричали они на всю улицу.

И тут Нина побежала. Она бегала быстро, но район был незнакомый, и это мешало. И вот она заскочила в какой-то маленький домик, быстро скинула кроссовки и понеслась в комнату. Это был наш дом. Это была наша с Людмилкой комната. В доме никого, кроме меня, не было. Удивительно, как она угадала, что именно наша дверь открыта.

Нина сразу же повела себя как дома. То есть сняла обувь, залетела в комнату и полезла под кровать. Как будто знала, где и что у нас располагается. Тут же кто-то постучал в окно. На улице стояли три девчонки. Они тяжело дышали — явно долго бежали.

— Эй! — крикнули они. — Эй, позови его!

— Кого? Вы кто? — Не каждый день в окно стучат незнакомые девчонки.

— Ну, его.

— Парня.

— Он к тебе забежал.

— Нину.

Я задумалась. Действительно, кто-то только что пригнал и спрятался под кровать. Но я не была уверена, что это парень, и не знала, как его зовут. Одно из двух: или парень, или Нина. Девчонки снова постучали. Тогда я заглянула под кровать и спросила: