Егор Молотков и сыпучая карта - Виталий Сертаков Страница 4

– Она больше не придет… – очень тихо произнесла Гайкина. Так тихо, что никто, кроме Егора, не расслышал. А когда он к ней повернулся, раскрыл рот от удивления.

В классе стоял жуткий гвалт. Павленко жевал бумагу и плевался ею из трубочки. Толстый Громыко лупил тощего Коржова учебником по голове. Гостюхин и Левченко «рубились» линейками. Даже тихоня Ершова, укрывшись за фикусом, играла на телефоне в какую-то игру и смеялась. Одна Лера Гайкина сидела очень тихо. Щеки и губы побелели, точно ее лицом опустили в снег.

– Эй, ты чего? – Егор потыкал свою соседку в плечо.

– Серые охотники… Мы опоздали… Они уже здесь… – все так же, почти беззвучно пробормотала Лера. Затем повернулась к Егору. Ее огромные глаза стали еще больше, а зрачки – совсем маленькими.

Егор отшатнулся, едва не свалившись со стула.

– Что ты сказала?! Повтори! Почему больше не придет? Откуда ты знаешь?

Егор почувствовал, как его кожа покрывается мурашками.

– Тебе послышалось, – Лера закусила губу. Ее глаза уже выглядели вполне нормально.

– Ничего мне не послышалось, – Егор схватил девочку за плечо. – Что ты сказала про охотников? Какой еще охотник?

– Ты тоже их слышал? – Гайкина неожиданно широко улыбнулась, хлопнула в ладоши и показала два больших пальца. – Замечательно, что ты их слышишь. Значит, ты – тот самый Молотков…

– Кого «их»? – Егор едва не плакал от злости. – Ты чего умничаешь?

– Можно я тебе кое-что подарю? – неожиданно наклонилась к нему соседка. – Смотри, это амулет. Он приносит удачу. У меня тоже такой есть. Возьми, ну, пожалуйста!

– Не надо мне, – отмахнулся Егор. – Ты меня не сбивай. Я тебя спросил про…

– Но я тебя очень-очень прошу, – зашептала Лера. – Возьми, пока не поздно. Если не хочешь надеть, просто положи в карман и носи с собой. Он может защитить. После уроков я тебе все-все расскажу!

Она так ласково улыбнулась, что Егор не сумел отказать. В его руке оказалась… крохотная блестящая шестеренка. В центре шестеренки имелась дырочка, сквозь которую был протянут крепкий кожаный шнурок. Зубчики шестерни оказались чистые и острые, ни капельки не сточенные. А сбоку, на полированной поверхности, прощупывался почти незаметный рисунок. Рисунок показался Егору знакомым, но он так и не вспомнил, где его видел.

– Я ношу ее на шее, – быстро оглянувшись, подсказала Гайкина. – Этот металл всегда теплый, как кожа человека. Его нельзя ни заморозить, ни раскалить. Затупить зубчики тоже. И сломать руками не получится. Но если вдруг…

– Да погоди ты! – Егор достал из пенала лупу, навел на шестерню и присвистнул: – Ого! Откуда она у тебя? Это из каких-то часов?

– Надень, ну, пожалуйста! – пристала Гайкина.

– Не буду я на себя вешать всякие железяки, – рассердился Егор и кинул шестеренку в сумку.

– Пойдем после уроков ко мне домой? – предложила Лера. – Я тебе покажу, откуда эта деталь. У меня есть еще много интересного. Ты ведь увлекаешься техникой? Только, пожалуйста, надень…

Егор почувствовал, что краснеет. Он почти забыл про голоса в подвале и психбольницу. Еще ни одна девчонка из класса не приглашала его в гости. Егор открыл рот, но ответить не успел.

Дверь в класс начала открываться.

Лера Гайкина опять побледнела. Хохот, драки и игры разом стихли. Егор почувствовал, как по телу расползаются мурашки. Окна и форточки были закрыты, но казалось, что температура упала на несколько градусов.

Потом дверь распахнулась. И в класс вошел новый учитель.

Глава четвертая,
в которой впервые появляется серый охотник, у Егора дрожат колени, а Лера Гайкина становится невидимкой

Вместо Нины Петровны в класс вкатился низкий кругленький мужчина непонятного возраста, в сером костюме и дымчатых очках, с тонкими усиками и прилизанными серыми волосами. Соседке Лере, наверное, тоже показалось, что стало холоднее. Потому что она вздрогнула и даже капельку прижалась к Егору.

– Прошу тишины, – усатый очкарик улыбнулся, но от его улыбки стало еще холоднее. – Временно мы будем заниматься с вами русским языком. Открываем тетради. Записываем имя-отчество нового учителя и тему урока.

Егору голос нового учителя почему-то напомнил стоны половиц в бабушкиной квартире. Мужчина повернулся к доске и крупными буквами написал свое имя: Нестор Альбертович.

Буквы получились остроугольные, похожие на копья или ножи. Класс дружно заскрипел ручками: шуметь и шутить при новом учителе побаивались.

– Вот так почерк… – прошептала Чеснокова.

Нестор Альбертович моментально повернулся и безошибочно ткнул в Чеснокову пальцем. Егору показалось, что у нового учителя очень длинные пальцы. И ногти тоже слишком длинные.

– Пожалуйста, к доске.

Класс ахнул. Чеснокова покраснела, затем побелела, одернула юбку и понуро двинулась по проходу. Точно осужденный на смертную казнь. Нестор Альбертович резким движением распахнул классный журнал. Вообще все его движения были очень резкими.

– Будем знакомиться, – нарочито весело произнес он.

Но никто не обрадовался. Нестор вызывал каждого по списку и просил представиться. Чем ближе учитель подходил к букве «М», тем хуже становилось у Егора настроение. Даже в животе заурчало и закрутило.

– Молотков?

Егор встал, чувствуя непривычную слабость в коленях. Его это сильно удивило. Последний раз так тряслись колени, когда однажды за ним гналась здоровенная овчарка.

– Молотков? – повторил учитель.

До Егора не сразу дошло, что Нестор его будто не замечает. Учитель стоял почти рядом в проходе, слегка вращал приплюснутой головой, но смотрел куда-то мимо. Впрочем, точно понять, на что он смотрит, было трудно. За дымчатыми стеклами глаза Нестора Альбертовича казались слишком темными и слишком большими. Происходило что-то странное. Егор внезапно ощутил себя человеком-невидимкой. Или новый учитель задумал хитрую игру?

– Вот же он, Молотков! – не выдержала Верочка Ершова.

Нестор обернулся. Его узкое лицо ничего не выражало, но усики чуть приподнялись, как у хищного зверька. Несколько секунд учитель смотрел на Егора, не моргая, сквозь очки. На сей раз Егору показалось, что глаза у учителя слишком маленькие и широко расставленные.

– Садитесь, – наконец кивнул Нестор Альбертович и двинулся дальше.

Вроде бы учитель русского не проявил к Егору никакого интереса. Но коленки все равно предательски дрожали. Нестор обращался к каждому на «вы». До него никто из учителей так не делал. Ходил Нестор почти бесшумно и слишком быстро для толстяка. Не успеешь обернуться, а он – рр-раз! – и уже рядом, за спиной.