Большая книга ужасов-32 - Мария Некрасова Страница 4

Ложиться никто и не думал. Ребята, ошалевшие от событий минувшей ночи, сидели на убранных кроватях и делали вид, что страшно заняты — кто чем. Обсуждать было уже нечего. В лесу живет мертвяк — это раз. Сашка прислуживает ему, а еще он предатель и стукач — это два. Что да почему — не удалось выяснить, а раз так, то и обсуждать нечего.

Макс приватизировал Андрюхин мобильник и рассматривал древние фотки. Позапозапрошлое лето — с ума сойти, как давно! А фотки — вот они, на маленьком дисплее, смотришь, и узнаешь, и вспоминаешь то, о чем уже сто лет не вспоминал.

Плавки на снимке со Стариком — это Семушкины. Он — подлец — тогда Макса в воду столкнул одетого. Ну Макс, не будь дурак, вынырнул, да и дернул Семушку за ногу, чтобы красивее летел. Это и фотографировал Андрюха, а получилась физиономия Старика. Старик был не с ними: просто подошел в какой-то момент и стал ругаться, что ребята здесь костер жгут. А как не жечь? Лес же, озеро, погода хорошая, Серегина мать шашлыков привезла… Или это в другой год было? Нет, в другой год Старику не понравилось, что Дэн в лесу бумажку кинул. Так ее ж там не будет после первого дождя! Это ж не пакет и не пластиковая бутылка… Но Старик закатил монолог на целую минуту, Макс тогда узнал много новых слов.

За все время, что Макс помнит в лагере, Старик заговаривал с ребятами раза два или три, и то ругался. В остальное время он бродил по лагерю молча, да по вечерам заглядывал в окна, пугая малышню. Макс даже не вспомнил, как зовут Старика. Интересно, это вообще кто-нибудь знал? Сашка говорил «Палыч», да кто ему теперь поверит?! Спросить бы хоть у Владика, да он сейчас злой на весь отряд и белый свет… Лучше потом, хотя бы после обеда.

Утро началось через полчаса. Вошел Владик, цыкнул: «Бегом на зарядку», и у Макса, наконец, появилось занятие. Потолкаться у сушилки, чтобы найти свои ватные штаны, да не перепутать с Андрюхиными, как обычно. Войти в кладовку первым, чтобы шутник Семушка не успел перепутать все лыжи. А то схватишь не глядя свою пару, а она — бац — и не пара вовсе. Одна лыжа твоя, а другая — соседа. Только заметишь ты это не сразу, а круге на третьем, когда крепление начнет жать. Разбирайся потом в лесу, у кого твоя лыжа и чью доломал ты. В городе не так много спортивных магазинов, поэтому лыжи у многих ребят одинаковые.

Сегодня, кажется, обошлось: крепления застегнулись легко, как родные. Макс даже застегнул-расстегнул несколько раз — точно его, надо же! Утренний морозец прихватывал за лицо, утренний Владик суетился и поторапливал. Макс, уже давно одетый, стоял во дворе и смотрел, как просыпается лагерь. Из другой половины корпуса выходили девчонки с лыжами, малышня из седьмого отряда выбегала на улицу налегке: у них зимой зарядка в зале, только до него надо еще дойти. Через весь лагерь по не чищенной с утра дорожке, по расстоянию выходит не многим меньше лыжной прогулки… А первый отряд сачкует. Старшие почти никогда не выходят на зарядку, разве что раз в неделю выйдут с лопатами расчистить дорожки у корпуса: поработали полчасика, вот и зарядились. А так — не выходят. Им лень, а вожатые делают вид, что так и надо.

С обледеневшего крыльца шумно свалился Андрюха с лыжами, встал-отряхнулся, подошел. За ним — Колян (спорим, он его и столкнул?!) и Серый. Девчонки тоже подходили, хихикая, болтая и останавливаясь через каждые пять шагов, чтобы поправить крепление или шапочку. Макс топтался на месте, мысленно всех поторапливая: холодно же стоять! Северный мороз сердитый: по лицу саднило, как будто ногтями.

Владик в своих красных ватниках бегал вдоль окон корпуса, постукивая то в одно, то в другое, наверное, тоже околел всех ждать. Наконец, вышел Семушка (вот почему лыжи не поменял! Не успел!), Ленка и Наташа — вожатая девчонок. Владик не стал их ждать. Одним прыжком, явно рисуясь, он вскочил на лыжню и рявкнул: «Поехали!»

Лыжи хорошо шли по заледеневшим сугробам, снимешь — провалишься по шейку, а так — бежишь и бежишь, одно удовольствие. Макс бежал за зеленой Андрюхиной курткой и думал: «Дикость какая-то! По лагерю ходит мертвяк, в окна заглядывает, стекла бьет, а нам хоть бы что. Мерзнем, деремся. На зарядку вот вышли».