Мудрец_05 - Екатерина Соболь Страница 38

— А ничего, что она заявит в полицию и с этой записью тебя быстро поймают?

— Полицейским он скажет, что матери уже восемьдесят пять, и ей взбрело в голову, что мазня, полвека висевшая на стене, — бесценный шедевр. На самом деле вор просто собирался вынести из дома все, что плохо лежало, но его спугнули, и он успел прихватить всего пару картин. Вряд ли после этого полицейские собьются с ног, ища похитителя. Но я ему сказал: «Я не вор, мне дорога моя репутация, и я не собираюсь…»

— Сколько она может стоить? — перебил Паша: еще одну речь о репутации отца ему слушать не хотелось.

— С учетом истории, думаю, на аукционе можно было бы получить, самое меньшее, тридцать миллионов долларов. Это почти два миллиарда рублей.

Паша едва не застонал. Теперь ясно, почему Сергею далась эта картина.

— Это же даже не холст, а картон. Не может он столько стоить.

— Может. Тем более что больше нет ни одной картины, изображающей детей царя, — а их у него было пятеро. Эта — единственная на свете.

— Взрослых их тоже не рисовали?

Отец посмотрел на него так, будто он сказал глупость невероятных масштабов.

— Что? Мы это еще не проходили, — буркнул Паша.

— Царя и всю его семью расстреляли в восемнадцатом году, после революции. Старшим дочерям — тем, которые на картине, — было около двадцати, а младшему сыну — тринадцать, как тебе.

Паша моргнул:

— А зачем их убили?

Отец пожал плечами, крепче обхватив колени. Паша вдруг заметил, что они сидят в совершенно одинаковых позах, а он даже не мог вспомнить, кто так сел первым.

— Наверное, потому, что, когда у родителей большие проблемы, дети тоже за это расплачиваются. Не надо было мне приезжать сюда, — отец с силой потер лицо. — И знаешь что самое глупое? Я рассказал ему, сколько может стоить картина. Думал, он, если услышит, уговорит мать ее продать. Так хотел на ней заработать, что не соображал, а теперь…

Паша вскинул голову: в двери повернулся ключ. Отец вдруг тронул ладонью его щеку неловким деревянным жестом, и Паша дернулся так, что чуть не упал с раскладушки.

— Все будет хорошо, — успел сказать отец до того, как дверь распахнулась. — Я вернусь, и мы поговорим. Только не бойся, ладно?

— Добрый вечер, Валерий. Пора ехать на вечеринку, — весело сказал Сергей. — Я на своей машине, а Игорь отвезет вас.

Тут Паша заметил, что за спиной Сергея маячит Морж, у которого внезапно появилось имя. Он почему-то не разделял хорошее настроение босса — лицо у него было застывшее, словно он не мог сменить на нем выражение, как ни пытался.

— Вы с Игорем будете сидеть в его машине метров за двести от дома, — продолжал Сергей. — Когда в гостиной точно никого не будет, я позвоню. Вы пролезете в окно гостиной — Игорь покажет, где оно, — снимете картину, вернетесь и отдадите ее Игорю. Он привезет вас сюда, отдаст ребенка — и катитесь на все четыре стороны. Все ясно?

Отец кивнул и спокойно пошел к двери. В дверях он обернулся, и Паша отвел взгляд, угрюмо уставившись в стену. Посмотреть сейчас на отца значило показать, что он его простил, а он был не готов. Может, потом, в Москве, все придет в норму и станет как раньше. Паша щекой чувствовал его взгляд, отец не двигался, а потом Морж потянул его за собой, и они ушли. Снаружи послышались звуки: гул мотора, открывающиеся ворота, хруст гравия. Когда все стихло, Паша понял, что Сергей все еще стоит в дверях.

— Игорь против, но нельзя рисковать, когда речь идет о таких деньгах, — каким-то другим, отрывистым голосом сказал тот. — Правда, я получу их только после маминой смерти, но я подожду.

Паша устало поднял на него взгляд. Он не понимал, о чем речь.

— Она ведь уже пожилая, и я все равно скоро ее потеряю, но к тому времени, как это случится, вы уже не будете меня бояться. Вы решите рассказать кому-нибудь про то, что здесь было.

Он будто рассуждал вслух, продолжая смотреть на Пашу темным, неподвижным взглядом, и тот вдруг понял, что ему хотят сказать.

— Сначала я думал избавиться только от него. Ведь кто будет слушать детей? Что бы ты ни рассказал, тебе не поверят. Но потом… Я все думал насчет той картины. Думал, зачем расстреляли детей царя. И понял. Потому что дети вырастут и никогда не забудут, кто убил их родителей. Лучше покончить со всеми сразу.

Паша напрягся, перенес вес тела на ноги. Он даже не успел испугаться, в голове билась одна мысль — бежать. Дверь открыта. Надо предупредить отца. Главное — скорость.

Сергей заметил его движение и шагнул назад.

— Даже не думай. Только дернись — и я изобью тебя так, что встать не сможешь. Поверь, если хочешь, чтобы я все сделал тихо и не больно — не надо меня злить.

— Нас хватятся, — онемевшими губами проговорил Паша.

До этого дня он был уверен, что взрослые не совершают по-настоящему плохих поступков. То есть совершают, но где-то очень далеко, в новостях.

— Знаешь, телефон твоего отца уже неделю у нас. Никакие обеспокоенные родственники ему не названивали, — Сергей говорил спокойно, но его поза была напряженной, как у боксера. Он ждал, что Паша попытается сбежать. — Есть еще твой дружок. Может, он, конечно, побежал в полицию, но кто поверит его безумной истории? Вы, подростки, только и делаете, что врете. Игорь найдет его, не сомневайся. А ведь это ты втянул парня в историю. Это твоя вина, не моя.

Паша вдруг вспомнил ребят из Россоши, которых они с Ильей обыграли в футбол. У них в глазах было что-то похожее — желание побольнее ударить тех, кто слабее, будто это сделает их сильнее. Он все так же заторможенно смотрел на Сергея, и тот продолжил, медленно, внятно, будто разговаривал с больным:

— Не думай, что я плохой человек. Просто деньги за картину по праву мои. Если бы не ослиное упрямство моей мамаши, я бы их получил сейчас, а так мне приходится самому решать проблему. Игорь разберется с твоим отцом — насчет детей у него какие-то свои принципы. Ну а я…

В эту секунду до Паши наконец дошло: он не шутит, не пугает, а правда собирается это сделать.

Вот почему Морж так странно смотрел на него — он извинялся за то, что будет дальше.

— А если б вы меня не поймали? — пересохшими губами заговорил Паша. Это был самый ужасный и идиотский момент, чтобы задавать вопросы, но он хотел знать. — Если б я сам вас не нашел? Если б мой отец не согласился идти туда, что бы вы сделали?

Сергей улыбнулся:

— Есть много способов заставить человека сделать то, что ты хочешь. Рано или поздно он согласился бы вынести картину. Знаешь, я уже собирался приступать к принуждению, когда Игорь мне вчера сообщил, что поймал вас. Но для твоего отца все закончилось бы так же, а ты просто бы считал, что он пропал без вести в горах или что-то вроде того. Ты сам виноват, что явился.

— Но зачем… — Паша сглотнул. Надо было тянуть время и придумать, как спастись, но мозг словно ушел на перезагрузку. — Зачем вы мне все это говорите?