Портфель капитана Румба - Владислав Крапивин Страница 38

Гвоздик тряхнул головой, и тогда все эти нагромождения вокруг перестали наконец притворяться корабельными грузами. Честно превратились в сказочный городок.

Домики были разноцветные, с хитрыми украшениями, флюгерами над гребнями крыш, с узорчатыми переплетами на окнах. Они соединялись лесенками, мостиками, арками и решетками изгородей. Всюду стояли столбики с фонарями старинного вида. Посреди садика с деревьями в кадках бил маленький фонтан. Позади домов поднимались круглые башни средневекового замка — в них еще угадывались очертания больших бочек.

Красоту портили, пожалуй, только частые надписи углем и мелом. На дощатых заборах и кирпичных стенах там и тут было нацарапано: «Тулли-Тубус — глупый пень», «Вилли-Пупус + Пумпа-Бумпа = любовь», «Барракуды» — лучшая команда», «Акулы» — победят!» Среди других надписей белели крупные буквы: ЗДЪСЬ БЫЛЪ ВАСЯ.

Как известно, Гвоздик уже выучил славянский алфавит и понимал, что к чему. «Ну и Вася, — подумал он. — Везде успел…» Впрочем, он догадывался, что Васи, скорее всего, разные…

— Как у вас тут здорово!

— Это наш главный город. В удаленных местах есть еще деревеньки, а здесь столица. Называется Нью-Гномборо…

— «Нью» — это ведь значит «новый»… — заметил Гвоздик. — Выходит, есть где-то еще и старый Гномборо?

— Был… — вздохнул Тилли-Тегус. — Каждый раз, когда пароход приходит в порт, случается разгрузка-погрузка, и наш город рассыпается, исчезает. Мы вынуждены отсиживаться в дальних трюмных закутках, а потом строить заново. Поэтому вот все время — «Нью»…

— А разве никто не замечает, что грузы превращаются в дома? — удивился Гвоздик.

— Что вы! Они превращаются только на время рейса!

— А если, когда идет плавание, кто-нибудь спустится сюда? Ну для проверки. И увидит такое…

— Никто не увидит, — с удовольствием сообщил Тилли-Тегус. — Конечно, мы строим город и раздвигаем пространство, но все это с помощью некоторых сказочных приемов. А взрослые, как известно, уверены, что сказок не бывает. Поэтому ничего и не замечают. Дети же здесь никогда не появляются. Вы — первый за всю историю… Идемте скорее, нас очень ждут. Видите, как пусто на улицах! Это потому, что все на стадионе…

Стадион оказался почти как настоящий, только поменьше. Над площадкой подымались ярусы скамеек. Они были забиты длиннобородыми гномами в пестрых колпаках и халатах и гномихами — румяными старушками в чепцах и передниках с оборками. Когда Тилли-Тегус через проход под трибуной вывел Гвоздика на поле, зрители захлопали и одобрительно засвистели (причем свистели даже старушки). Гвоздик очень смутился, хотя, казалось бы, уже привык и к славе, и к шумным встречам, когда жил в Сиднее. Он потупился и стал ковырять башмаком траву (она была искусственная — толстый ворсистый ковер).

Тилли-Тегус поднял руку.

— Уважаемые гномы! — возгласил он. — Этот замечательный мальчик Гвоздик, о котором вы все слышали, настолько добр, что без лишних слов согласился принять ваше приглашение и судить сегодняшнюю встречу между командами «Акулы» и «Барракуды»! Ура!

Ух, что поднялось на трибунах! Какой радостный рев! Гвоздик даже испугался, что весь Нью-Гномборо сейчас рассыплется, словно карточный городок. Минут десять бушевали трибуны, а Гвоздик сперва буквально засыхал от смущения, но в конце концов освоился и даже помахал над головой ладонью.

Наконец зрители поутихли, заиграли блестящие трубы маленького оркестра, и на поле выкатились двумя вереницами обе команды. «Акулы» — в зеленых трусах и желтых майках, «Барракуды» — во всем белом с голубыми полосками. Правда, майки висели мешками, а трусы на коротких гномьих ножках достигали пяток, но все-таки форма! Как полагается.

Тилли-Тегус начал церемонно представлять всех игроков судье. Гвоздик пожимал большие мягкие ладони, и в голове у него путались похожие друг на друга имена:

— Телли-Тигис…

— Буги-Кугис…

— Куги-Бугис…

— Топи-Тапус…

— Тапи-Топус…

И так далее!.. Лишь одного гнома — очень румяного, с ясными желтыми глазами и бородой веером, звали удивительно и не похоже на других: Чай-с-Лимоном!

Принесли мяч. Он оказался самодельным, как на Нукану-ке, только тяжелее. Плотно набитый шерстью. Гвоздик положил его на центр поля, игроки разбежались по местам, заправили в трусы бороды. Все выжидательно притихли. Гвоздик посмотрел на большие часы — они светились над стадионом на высокой башне с флюгером. Было ровно шесть. Гвоздик строго скомандовал:

— Матч!

И вмиг желто-зеленые и белые слиплись в большущий вопящий шар, который покатился на Гвоздика. Тот еле успел отскочить. Трибуны взорвались ревом… Из «шара» выскочил Чай-с-Лимоном и, подхватив свои зеленые трусы, погнал мяч к воротам.

— Куда! — орали с трибун. — В свои гонишь! Протри бородой гляделки!

Чай-с-Лимоном растерянно остановился. Мяч у него тут же отобрали, пестрая орущая толпа ринулась в другую сторону… Летали по воздуху колпаки и клочья бород. Мелькали сцепившиеся игроки. Разносились боевые кличи. Бело-желто-зеленая куча металась по площадке от ворот к воротам, вратари то и дело лезли в общую свалку. Гвоздик еле успевал увертываться. Ну, посудите сами, какое тут судейство? Он через две минуты охрип, стараясь навести хоть какой-то порядок. И наконец — вот удача-то! — вспомнил, что у него в кармане свистелка из маленькой раковины. Та, что подарила ему при расставании Цыца-ига. Гвоздик постоянно таскал ее с собой.

Он выхватил плоскую ракушку и подул изо всех сил. Пронзительный свист разнесся, наверно, не только над стадионом, а по всем трюмам «Новой Голландии». Трибуны вмиг притихли. Куча игроков рассыпалась, и они сели на ковер, упираясь ладонями и раскинув большущие босые ступни. Их похожие друг на друга простодушные лица были растерянными.

— Господа! — звонко и обиженно сказал Гвоздик. — Что же это делается?!

— Что? — нерешительно спросил один из игроков. На него цыкнули.

— Я вам говорил! — громким шепотом упрекнул прибежавший с трибун Тилли-Тегус. — Какой стыд…

Гвоздик решительно усадил обе команды в круг, стал в середине и сообщил, что у них не футбол, а вроде охоты первобытного племени за диким индюком. У футбола же есть свои строгие законы. С полчаса он растолковывал правила всем этим притихшим тути-мотусам и моти-тутусам.

— А главное правило такое: играть вежливо, быть джентльменами.

— «Мены» — это ведь люди, — придирчиво заметил Чай-с-Лимоном. — А мы гномы.

— Ну, будьте тогда… джентльгномами! — решительно потребовал Гвоздик. — И, пожалуйста, не жульничайте во время игры. Иначе никакого интереса!

— Почему это? — не поверил кто-то из игроков.

— Ну, сами-то подумайте!.. Вот, например… Вы любите арбузы?

— Да-а!! — отозвались обе команды и толпа на трибунах.