Пендервики на Чаячьем Мысу - Джинн Бердселл Страница 38

– Вот, и всё время так, – объяснила Мерседес. – Я пыталась её остановить, но она не слушает.

– Она с ума сошла? – спросила Бетти и крепче сжала ошейник Пса – для моральной поддержки.

– Да, – уныло ответила Скай. – И это моя вина. Джейн, дай сюда ножницы.

– Не дам.

Но Джеффри отобрал их у неё раньше, чем она успела отхватить следующую прядь.

– Хватит стричься, – сказал он. – Скай, это я виноват. Не надо было уводить тебя из дома.

– А мне не надо было тебя слушать, я же за неё в ответе!

– Спасибо всем, но я сама за себя в ответе. Ладно, раз не даёте мне больше ничего отстричь, хватит и того, что уже есть. – Джейн вытащила из кармана коробок спичек. – Скай, ты должна меня похвалить, что я не стала разжигать огонь, пока была тут одна. Я молодец, правда? Но теперь все уже здесь – значит, я могу разжечь маленький костёрчик, да? Чтобы моё желание точно исполнилось.

– Никаких костёрчиков, – сказала Скай, а Джеффри забрал у Джейн спички.

Джейн сопротивлялась, но вяло: было видно, что она уже перегорела и силы у неё на исходе, а потом она начала оседать на песок – Джеффри еле успел её подхватить, – и слёзы лились по её лицу, обрамлённому жалкой бахромой искромсанных волос. Бетти и Пёс взволнованно кружили рядом. Скай обернулась к Мерседес.

– Выкладывай, что тут было.

– Доминик сказал, чтобы я отнесла обратно Джейн её стишок…

– Доминик! – процедила Скай сквозь сжатые зубы. – Так я и знала.

Мерседес совсем поникла.

– Мне стыдно, что я его сестра…

– Ладно, это неважно. И что дальше было со стишком?

– Ничего. Доминик просто дал мне листок бумаги, и я вернула его Джейн. Но потом оказалось, что на другой стороне он тоже что-то написал – а я даже не знала, честное слово, я же не смотрела… А Джейн прочитала и сначала ничего не говорила, стояла тихо-тихо, а потом сказала, что сейчас мы с ней будем загадывать желания, а бог огня их исполнит, и принесла из дома ножницы и спички, и объяснила мне, что нужно делать. Я отрезала у себя немножко волос, самый кончик, вот здесь, и загадала – ой, Джейн велела мне никому не говорить, что я загадала… но я всё равно скажу: не падать с велосипеда, вот что. – Мерседес глянула на Бетти, та кивнула: это было хорошее желание.

– Дальше, – потребовала Скай.

– Дальше Джейн взяла ножницы, изрезала тот листок, на котором они всё друг другу писали, и кинула обрезки в ямку, ну, где раньше был костёр. А потом отстригла у себя большой такой клок волос и кинула туда же, и ещё клок, и начала – не плакать, а как будто собака скулит, и тогда я побежала вас искать. – Мерседес отвела скорбный взгляд от Джейн, которая всё ещё висела у Джеффри на руках, и закончила: – Наверно, у неё сердце разбито.

– Не сердце… – прорыдала Джейн, – разбито… а гордость… растоптана… Потому что я дура… овца безмозглая… чучело горо-о-охово-е…

– Ну хватит, – прервал её Джеффри. – Сама стоять можешь?

– Конечно. – И она выпрямилась со всем достоинством, на какое была способна в эту минуту. – Как я выгляжу?

– Очень плохо, – честно ответила Бетти.

– Волосы придётся немножечко подровнять, – сказала Скай. – То есть множечко.

Джейн вскинула руку, чтобы потрогать то, что осталось от её кудрей, и слёзы с новой силой хлынули у неё из глаз.

– Дайте мне ножницы-ы-ы… я подровня-а-аю…

– Не сейчас, – быстро сказала Скай.

Честно говоря, сейчас у неё было всего одно желание – такое сильное, что она готова была привлечь к его исполнению хоть бога огня, хоть кого угодно, лишь бы сбылось: вмазать этому Доминику Орну хорошенечко, так, чтобы он грохнулся оземь, и ползал бы под ногами, и молил о пощаде. А когда наползается вдоволь, то чтобы он совершил что-нибудь в знак раскаяния. Например, отрезал бы себе волосы. Точно! У Скай прямо руки зачесались схватить ножницы и мчаться разыскивать Доминика Орна.

– Скай, спокойно, – предостерегающе сказал Джеффри.

И, конечно, он был прав, как всегда. Ясно, что сейчас важнее не наказать Доминика, а передать Джейн с рук на руки тёте Клер. Их тётя уж точно понимает в сердцах и волосах побольше Скай – не только потому, что она старше, а потому что Скай в жизни всего этого не поймёт, сколько бы ни пыталась. Поэтому они вместе с Джеффри взяли Джейн под руки, поднялись по каменным ступеням и направились к дому – и так, все втроём, ступили на террасу как раз в тот момент, когда с другой стороны, из гостиной, появилась тётя Клер.

– Тётя Клер, у нас тут маленькая неприятность, – сказала Скай и незаметно для Джейн скорчила страшную-престрашную гримасу, что означало: «Пожалуйста, тётя Клер, постарайся отнестись спокойно к тому, что ты сейчас увидишь».

И тётя Клер каким-то непостижимым образом всё поняла и отнеслась к увиденному совершенно, абсолютно спокойно, ну разве что костыли у неё слегка разъехались и сама она как-то странно покачнулась, но Джеффри быстро подскочил к ней и усадил в шезлонг.

– Маленькая неприятность, – повторила она, и даже голос у неё звучал почти обычно. – Да, вижу.

– Мои волосы – это единственное, что во мне было красивого, – сказала Джейн. – А я их взяла и отстригла.

– Ну, не единственное. Но… я пока не вполне уяснила ситуацию… – Тётя Клер внимательно оглядела остальных. – Ещё кто-нибудь постригся? Дети? Пёс?

– Только Джейн, – сказала Бетти и потрепала Пса по шее, чтобы он не волновался: никто не собирается его стричь.

– Это я виновата, – добавила Мерседес. – Потому что я сестра Доминика.

Джейн помотала головой.

– Никто не виноват, кроме меня. А ведь Скай меня предупреждала. Но я её не слушала… не слышала… Какая же я дура…

– Ну, ну, не надо, – сказал Джеффри.

– …набитая-а-а… – И она опять зарыдала.

Тётя Клер протянула к ней руки.

– Джейн, маленькая моя. Иди ко мне на коленки. Расскажи мне: о чём тебя Скай предупреждала? Что с тобой случилось?

Пока Джейн рыдала у неё на коленях, тётя Клер вопросительно глянула на Скай: ей явно требовалась хоть какая-то подсказка.