Волшебный камень Бризингамена - Алан Гарнер Страница 37

Так и было решено. Путники шагали быстро, ступали осторожно, и мечи были наголо.

Дуратрор все бросал взгляды на лоскутки голубого неба. Что-то тревожило его. Потом он начал принюхиваться к воздуху.

– Это уже близко, братец? – спросил Фенодири.

– Близко. Через час или два. Не больше.

– Никаких сомнений, это колдунище, северный великан в своих проклятых снежно-белых одеждах, – объяснил Фенодири Гаутеру и ребятам. – Мортбруды позвали себе на помощь Римтура. И теперь на нас падет фимбульвинтер – дыхание этого ледяного чудища. Мы должны выстоять… если сможем.

Отрывистый тон гнома сказал больше, чем слова. Его орехово-смуглая кожа побледнела. И даже Гаутеру не потребовалось никаких объяснений.

После того, как они миновали Паркхауз и его надворные постройки, лес перешел в лесопарковую полосу, деревья редели по мере приближения к полям, и под самой последней группой деревьев гномы остановились, чтобы обсудить свой следующий шаг. Справа от них видна была дорога на Конглтон, отгороженная от леса каменной изгородью. С их стороны полоска леса шла вдоль дороги. Между тем местом, где они прятались, и лесной полосой находилось открытое пространство, но на нем там и сям все-таки росли деревья. Стая птиц кружила над головами путников. Ни одного человеческого существа не было видно. Перемежающийся шум проносящихся по дороге машин, да несмолкаемый шелест деревьев – вот и все, что доносилось до слуха. Больше ни звука.

– Куда нас может привести эта дорога? – спросил Дуратрор.

– Мне сдается, по ней идти рисково, – сказал Гаутер. – Коли пойдем по ней, то придем к Монаховой Пустоши. Там-то еще хуже – совсем открытое место. Обождите, обождите-ка, дайте хоть оглянуться. Времечко прошло немалое с тех пор, как я тут последний раз побывал… Хоть бы уж эти птицы успокоились бы маленько!

Он пристально оглядел окрестности.

– Лучше всего, если мы доберемся до тех деревьев возле изгороди. Точно, точно, это будет самый безопасный путь. Видите, деревья идут вдоль стены, а потом заворачивают к Думвилловой посадке. Под их прикрытием мы по краю Монаховой Пустоши доберемся до ручья Бэг Брук. Оттуда мы, может быть – может быть – сможем быстренько перебежать до охотничьих угодий возле Марлхет – пустоши неподалеку от имения Кейпсторн Холл. Самая большая заковыка сейчас – пробежать эти пару сотен ярдов. Но если мы не промахнемся и будем хорошенько следить за птицами, то, может, и улучим минуточку и шмыгнем под деревья.

Именно это они и проделали. Выбирая момент, когда в небе не было птиц, они стрелой мчались от дерева к дереву; такая скорость изумила Гаутера: так он не бегал уже лет тридцать. К счастью, они успели скрыться в лесной полосе до появления очередного патруля.

Деревья свернули в сторону от дороги под прямым углом через поля к тому месту, которое Гаутер назвал Думвилловой посадкой. Там полоса посаженных деревьев была узкой, иногда всего в несколько футов, но она надежно укрывала всю компанию от наблюдения с воздуха. Примерно через полмили лес резко повернул вправо, по направлению к югу. Он обогнул край низенького холма, откуда можно было хорошо осмотреть всю местность вокруг.

– Места тут, по крайней мере, лесистые, – сказала Сьюзен.

– Ох, они покажутся тебе голыми большую часть нашего пути, – засмеялся Фенодири. – Сейчас не то, что бывало. В прежние времена наша задача была бы куда легче. Тогда имелись настоящие леса.

– Интересно, кто это там торчит на Соджерс Хамп? – спросил Гаутер.

Все посмотрели, куда он указывал. Примерно на расстоянии мили над перекрестком дорог на Монаховой Пустоши возвышался поросший травой холм. Он походил на маленький Шаттлингслоу, или, скорей, напоминал могильный курган. Что-то в нем, как в кургане, было тоскливое, что-то немного отличавшееся от всего, что его окружало. Казалось, он знает гораздо больше, чем поля, на которых он вырос. И это печальное настроение еще более усиливали несколько шотландских сосен, венчающих его вершину. Они склонялись друг к другу, точно сообщали одна другой какие-то секреты. И вдруг на фоне этих деревьев нарисовался человек на коне. Он находился очень далеко и ничего нельзя было рассмотреть подробно. Ребятам показалось, что на нем надеты плащ и шляпа. И еще было очевидно, что сидел он совершенно неподвижно.

– Я… не могу сказать, кто это, – произнес Дуратрор после того, как долго и пристально вглядывался в фигуру на холме. – Что-то в нем такое, что задевает некую струну памяти. А как ты думаешь, братец?

– Это может быть, а вместе с тем и не может быть, тот, с кем я знаком. Однако странно было бы видеть его здесь. Это вполне может оказаться колдун, который стережет перекресток.

И на какое-то время гномы погрузились в задумчивость.

Деревья стали спускаться к Макклесфилдской дороге, к ложбине, где дорога пересекалась с ручьем Бэг Брук. Внимание Фенодири было поглощено то птицами, то движением по дороге, тем временем он перевел всех через проезжую часть и разместил в укрытии под аркой моста.

После того, как эта операция благополучно завершилась, гномы в первый раз с тех пор, как исчез Гарри Уордл, спрятали мечи в ножны.

– Я начинаю надеяться на удачу, – заметил Фенодири. – Мы выбрались из Раднора, и я думаю, мортбруды потеряли наш след.

– Может, оно и так, но, надеюсь, нам не придется торчать под этим мостом весь день, хлопая себя по бокам, чтоб не замерзнуть. И я бы не сказал, что этот ил так уж благоухает.

– Мы двинемся сейчас же! – сказал Фенодири. – Вот что мы попытаемся сделать. К северу от Шаттлингслоу расположен Макклесфилдский лес. Люди насадили его из елей и пихт. Знаешь ли ты эти места?

– Ага, – ответил Гаутер. – Он начинается с заповедника Лангли. Не очень-то мне это нравится: миля за милей деревья, как на параде. Неестественно как-то.

– Да, это я и имею в виду. Настоящая тюрьма для деревьев. Им невыносимо тесно в этих рядах. Зато мало шансов найти того, кто укроется среди них. Лес прячет нас до рассвета, а в пятницу мы одолеем последнюю милю болотистой равнины и достигнем Шаттпингслоу.

– Так просто? – сказал Гаутер.

– Если только доберемся до леса, – заметил Дуратрор. План Фенодири заключался в том, чтобы пройти несколько миль на юг, затем повернуть на восток, пробираясь по возможности перелесками. Где можно, они будут двигаться вдоль речушек. Если не обращать внимания на некоторые неудобства, у этого плана было много преимуществ. Долины речек обычно зарастают ольхой и бузиной с раскидистыми ветками, кромки берегов чаще всего покрыты тростником и рогозом. Путники смогут идти под берегом, так что их нельзя будет заметить с прилегающих полей или обнаружить с воздуха. К тому же проточная вода скрадывает все запахи, что очень важно, потому что две огромные собаки колдуньи Морриган еще находились в рядах преследователей.

Все это Фенодири объяснил своим спутникам. План разногласий не вызвал. Теперь начиналась самая тяжелая часть путешествия: долгие медленные тревожные мили, которые выматывают без остатка. Теперь им приходилось держаться вместе. Но при этом каждый должен был и сам по себе быстро найти убежище, чтобы спрятаться до появления птиц и мгновенно начать двигаться, как только небо очистится. Им то приходилось ползти на четвереньках, то, затаившись, подолгу сидеть неподвижно. На пути встречались то грязь, то песок, то вода, то лед, то злые ветки ежевики. Хорошо, если путники преодолевали одну милю в час.