Пеппи Длинный чулок - Астрид Линдгрен Страница 37

— Я ждала этого, — сказала Пеппи, — поэтому я и решила тебя опередить.

— Малышка, ты такая же сильная, как была?

— Куда сильнее, — ответила Пеппи, — давай померяемся.

— Не сходя с места, — подхватил папа Эфроим.

В саду стоял стол. Пеппи и ее папа тут же уселись друг против друга, уперлись локтями в стол и, сцепившись ладонями, принялись давить — кто кого поборет. Томми и Анника не сводили с них глаз. Наверное, только один человек на свете был таким же сильным, как Пеппи. Это ее папа. И теперь они сидели за столом и изо всех сил старались отжать руку другого, но ни одному из них сделать этого не удавалось. В конце концов рука капитана Длинныйчулок стала немножко дрожать, и тогда Пеппи сказала:

— Вот когда мне исполнится десять лет, я тебя обязательно поборю, папа Эфроим.

Папа Эфроим тоже так думал.

— Дорогой папа, я ведь забыла вас познакомить, — спохватилась Пеппи, — это Томми и Анника, а это мой отец, капитан и его величество Эфроим Длинныйчулок — ведь правда, ты негритянский король?

— Да, это верно, я король на острове, который называется Веселия. Я попал на него, когда меня ветром сдуло с палубы, ты помнишь?

— Еще бы! Я всегда знала, что ты не утонул.

— Я? Утонул? Да что ты! Скорее верблюд пролезет через игольное ушко. Я плаваю как рыба.

Томми и Анника с изумлением глядели на капитана Длинныйчулок.

— Дядя, а почему вы не в негритянских одеждах? — спросил наконец Томми.

— Они у меня здесь, в сумке, — ответил капитан.

— Надень их, надень их, — закричала Пеппи, — я хочу увидеть своего отца в одежде короля!

Все пошли на кухню. Капитан исчез на минуту в спальне Пеппи, а ребята уселись на скамью и стали ждать.

— Точь-в-точь как в театре, — сказала Анника, полная напряженного ожидания.

И вот — пак! — распахнулась дверь, и на пороге стоял негритянский король. На нем была набедренная повязка из мочала, на голове золотая корона, на шее несколько рядов крупного жемчуга, в одной руке он держал копье, а в другой — щит. Больше на нем ничего не было, а его толстые волосатые ноги были украшены у лодыжек золотыми браслетами.

— Усомбусор-мусор-филибусор, — сказал капитан и грозно нахмурил брови.

— Ой, он говорит по-негритянски! — восторженно воскликнул Томми. — Что это значит, дядя Эфроим?

— Это значит: «Дрожите, мои враги!»

— Скажи, папа, а негры не удивились, когда ты вышел к ним на берег? — спросила Пеппи.

— Ну конечно, они сперва немного удивились, — ответил капитан, — и собирались взять меня в плен, но когда я голыми руками вырвал из земли пальму, они передумали и тут же выбрали меня королем. Так я и стал жить: по утрам правил островом, а после обеда мастерил лодку, ушло много времени, потому что мне все приходилось делать самому. Когда работа, наконец, была закончена, я объявил островитянам, что вынужден покинуть их на некоторое время, но что я непременно вернусь и привезу с собой принцессу, которую зовут Пеппилотта. И тогда они ударили в свои щиты и закричали: «Усумплусор, усумплусор!»

— Что это значит? — спросила Анника.

— Это значит: «Браво, браво!» Потом я очень усердно правил островом и в течение пятнадцати дней выдал столько всевозможных распоряжений, что их должно хватить на все время моего отсутствия. А потом я поднял парус и направил свою лодку в открытое море, а жители острова кричали мне вслед: «Усумкуку кусу мука!», а это значит: «Возвращайся поскорей, толстый король!» Я взял курс прямо на Сурабаю. И как вы думаете, что я увидел, когда я подплыл к пирсу? Мою старую чудесную шхуну «Попрыгунью»! А на борту стоял мой добрый верный Фридольф и что было силы махал мне рукой. «Фридольф, — сказал я ему, — теперь я снова беру на себя командование шхуной». — «Есть, капитан!» — ответил Фридольф, и я поднялся на капитанский мостик. Фридольф сохранил весь старый экипаж судна. И вот мы приплыли сюда, за тобой, Пеппи. «Попрыгунья» стоит на якоре в порту, так что ты можешь отправиться туда и приветствовать своих старых друзей.

Услышав это, Пеппи от радости вскочила на кухонный стол, сделала стойку на голове и принялась болтать ногами. Но Томми и Аннике стало грустно: было похоже на то, что от них увезут Пеппи.

— А теперь устроим праздник! — воскликнула Пеппи, когда снова встала на ноги. — Теперь мы закатим пир на весь мир!

Она накрыла на кухне стол, и все сели ужинать. Пеппи на радостях засунула себе в рот сразу три крутых яйца, да еще в скорлупе. Время от времени она слегка кусала отца за ухо — так она была счастлива, что снова его видит. Господин Нильсон, который лежал и спал, вдруг проснулся и прыгнул прямо на стол. А когда он увидел капитана Длинныйчулок, стал потешно тереть глаза от изумления.

— Я рад, что ты не рассталась с господином Нильсоном, — сказал капитан.

— У меня есть и другие домашние животные, — заявила Пеппи и, выбежав на террасу, внесла в кухню лошадь, которая по случаю праздника тоже получила крутое яйцо.

Капитан Длинныйчулок был очень горд, что его дочь так прекрасно всем распорядилась во время его отсутствия, и рад, что у нее оказался чемодан с золотыми монетами, так что ей не пришлось терпеть никаких лишений.

Когда кончился ужин, капитан вынул из своей сумки барабан, настоящий негритянский барабан, на котором отбивают ритм во время танцев и жертвоприношений. Капитан сел на пол и начал бить в барабан. Кухню заполнили странные, гулкие, ни на что не похожие звуки — Томми и Анника таких еще никогда в жизни не слышали.

— Негритянская музыка, — объяснил Томми Аннике.

И тогда Пеппи скинула с ног свои огромные черные туфли и в одних носках принялась танцевать какой-то удивительный танец. Под конец король Эфроим исполнил дикую пляску воинов так, как ее танцевали там, на острове Веселия. Он размахивал копьем, делал какие-то причудливые движения щитом, а его пятки так усердно стучали, что Пеппи закричала:

— Сейчас под нами провалится пол.

— Неважно! — крикнул капитан и закружился в еще более бешеном ритме. — Ведь теперь ты будешь негритянской принцессой, цветок моего сердца!

И тогда Пеппи подскочила к отцу и заплясала вместе с ним. Они выделывали друг перед другом такие невероятные фигуры, издавали такие странные вопли и прыгали так высоко, прямо выше головы, что в конце концов у Томми и Анники, которые не сводили с них глаз, закружилась голова. Видно, господину Нильсону тоже стало дурно, потому что он забился в угол и зажмурился.

Постепенно этот дикий танец перешел в борьбу. Капитан подкинул свою дочь, и она угодила прямо на полку с посудой. Но там она просидела недолго. С диким криком прыгнула Пеппи через всю кухню прямо на папу Эфроима, схватила его за плечи и так пихнула головой вперед, что он, как метеор, пронесся под потолком и через открытую дверь угодил прямо в чулан. Поленница рухнула, дрова завалили его толстые ноги, и он никак не мог выбраться: уж очень он был тучен, да к тому же сотрясался от смеха. Его хохот звучал как раскаты грома. Пеппи потянула отца за пятки, чтобы помочь ему, но он захохотал еще пуще, так что стал задыхаться: оказывается, он очень боялся щекотки.