Девичий мирок - Элизабет Мид-Смит Страница 36

В одну минуту весь «Лавандовый дом» был поставлен с ног на голову. Об обеде позабыли и думать. Наставницы, ученицы, слуги – все бросились сначала к тому месту, где еще лежали сорванные маргаритки, потом дальше – в лесок, в поле. Обшарили все, но никаких следов Нэнси или черной женщины не нашли. Няня в отчаянии рвала на себе волосы и бросалась как безумная во все стороны, хотя никто ни в чем ее не обвинял, ведь она оставила девочку в полнейшей безопасности.

Миссис Виллис, взяв Эстер за руку, старалась успокоить ее, повторяя, что послала в Сефтон за полицией, которая тотчас же примется за поиски.

– Я не сомневаюсь, что мы скоро обнимем нашу крошку, – говорила миссис Виллис. – Эта женщина, кто бы она ни была, не могла далеко уйти за такое короткое время.

Между тем Энни, сидя в своей комнате, слышала отзвуки этой суматохи. Выглянув из окна, она увидела Филлис и позвала ее.

– О, это ужас! ужас… – прерывисто сообщила Филлис, а слезы так и текли по ее лицу. – Какая-то высокая черная женщина схватила Нэнси Торнтон и скрылась с нею в густом перелеске. Все бегают, ищут и не могут найти ребенка. Это ужасно… Мэри зовет меня!

И Филлис убежала. Энни задумалась.

– Высокая, черная… Это цыганка, – сказала она про себя. – Рэйчел! Она украла Нэн.

В пылкой голове Энни быстро созрел безумный план. Бледная, с горящими глазами, она села и торопливо нацарапала на листке бумаги несколько строчек:

Дорогая моя приемная мать!

Как бы дурно вы ни думали об Энни, но она всем сердцем любит вас. Простите меня, я решила сама отыскать Нэнси. Высокая черная женщина – цыганка Рэйчел, я раньше видела ее. Скажите Этти, что я не вернусь без ее сестры. Ваша раскаивающаяся и огорченная, Энни.

Энни свернула письмо, адресовала его миссис Виллис и оставила на столе. Потом, с предусмотрительностью, удивительной для ее характера, она высыпала содержимое своего портмоне в маленький шелковый мешочек и привязала его к поясу платья. Надев шляпу и перекинув через руку плед, Энни спустилась с лестницы, прошла через опустевшую кухню в дальнюю аллею и мимо лаврового кустарника направилась в лес – в ту сторону, где, по ее предположению, должен был располагаться цыганский табор.

Энни всегда интересовало это удивительное племя. В нем была какая-то особая притягательная сила. Она охотно слушала всякие рассказы про цыган, а если недалеко от школы останавливался табор, она просила наставниц сходить с ней туда… В ней самой было что-то цыганское. Одаренная пылким воображением, она сочиняла для забавы подруг целые истории, в которых цыгане играли не последнюю роль. Не раз у слушательниц захватывало дух, когда Энни расписывала странные обычаи этого народа, сама же она получала от собственных рассказов явное удовольствие и нередко говорила, что хотела бы, чтобы ее украли цыгане.

При всяком удобном случае Энни вступала в разговор с цыганками, с интересом слушала их, позволяла им себе гадать. В раннем детстве у нее была няня, украденная цыганами и затем выкупленная у них. Она-то и познакомила девочку с нравами и обычаями этого племени. До сих пор почти все цыгане казались Энни симпатичными, только старая Рэйчел произвела на нее отталкивающее впечатление.

Пускаясь на безумный подвиг, пылкая Энни в точности не представляла, как она будет действовать. Она лишь надеялась, что приобретенные в детстве сведения о цыганской жизни помогут ей. Табор, несмотря на кажущуюся анархию, управляется определенными и весьма строгими законами, и цыгане, при всей их кочевой жизни, периодически возвращаются в одни и те же места. Поэтому Энни, не колеблясь, направилась прямо к маленькой долинке по ту сторону «волшебного поля», где несколько недель стоял табор: там играли дети, взрослые неспешно занимались своими делами или курили, лежа на солнце.

Подойдя ближе, Энни, к огорчению своему, увидела, что все шатры, за исключением одного, свернуты. Старый цыган и девочка снимали последний шатер, рядом стоял мальчик, держа за уздечку осла.

Энни, конечно, не стала искать здесь Нэн. Она притаилась в кустах, сняла с пояса мешочек с деньгами и спрятала его в траве; потом сбросила плед и, оправив платье, смело направилась к цыганам.

Девочка, помогавшая старику, была одного роста с нею. Энни это было как раз на руку. Она подошла и тронула ее за плечо:

– Послушай, мы устраиваем игру, и мне хочется одеться цыганкой. Не хочешь ли поменяться со мной платьем? Видишь, мое чистое, и пояс такой красивый. Мне так хочется добыть цыганский костюм!

Девочка, от удивления приоткрыв рот, посмотрела сначала на Энни, потом на отца. Тот утвердительно кивнул головой, и девочка, сделав знак Энни, отбежала с нею в сторону.

– Вы не шутите? – недоверчиво спросила она.

– Нет-нет, не шучу. Так ты согласна? Какая ты милая! И тебе пойдет мое платье. А мне так нравятся твоя полосатая юбка и пестрый платок! Ну, как я выгляжу? Похожа на настоящую цыганку?