Ожившая головоломка - Илья Подольский Страница 36

— Да, правильно все-таки говорят: «Что ни делает бог, все к лучшему!»

* * *

Прошло два дня. И все это время муж Лидии Васильевны, Валерий Петрович, лежал в больнице. Его обследовали, делали всякие анализы и прочие вещи. Сегодня, кажется, должна была состояться операция. Весь наш класс — особенно Юрка, я и Ева — ждал результатов с волнением и даже нетерпением. Лидия Васильевна даже похудела за эти дни от переживаний, и эта постоянная грусть на лице… Конечно, при встречах с мужем она держалась бодро, улыбалась и заверяла его, что все будет хорошо. Но как только она покидала стены палаты, то ее лицо выражало лишь надежду, надежду и еще раз надежду.

Юрка сидел у меня дома, когда позвонила Ева.

— Мальчики, привет! — сказала она, и мне показалось, что в ее голосе зазвенели какие-то веселые нотки.

— Привет, есть какие-нибудь новости? — поинтересовался я.

— Есть, — ответила Журавлева и выдержала небольшую паузу. — Валерия Петровича прооперировали.

— И как он? Что врачи говорят? — уже кричал я в трубку. Гислер, сообразив, с кем я разговариваю, попытался вырвать у меня трубку, но я предотвратил его посягательства на корню.

— Вы не поверите. Врачи говорят, операция просто уникальная, потому что был такой момент, когда показалось, что Валерий Петрович может не выдержать, но все завершилось благополучно. Не было никаких осложнений, и он быстро отошел от наркоза. В общем, врачи считают, что лучше и быть не могло, — подробно изложила Ева. — Лидия Васильевна такая счастливая ходит, прямо приятно посмотреть.

— Это здорово, — обрадовался я. — Сейчас я Юрке трубку передам, а то он мне телефон сломает.

— Рассказывай все в подробностях, — потребовал Гислер у Журавлевой, и ей пришлось повторять все еще раз.

Выслушав ее отчет, Юрка ничего мне не сказал. Попрощался и положил трубку на рычаг.

— А что? — спросил он, увидев мой недоумевающий взгляд. — Ты еще, что ли, собирался поговорить?

Я не стал ему ничего отвечать, чего без толку горячиться? Просто потащил его на улицу, чтобы он свои мозги немного проветрил. И мне бы не мешало тоже воздуха свежего глотнуть, раз уж все так хорошо складывается.

Между прочим, когда я вечером взглянул на головоломку, то те два камня в левом верхнем углу, один желтого цвета, а другой — кроваво-красный, пульсирующий, которые лежали словно приклеенные друг к другу, теперь были оба желтого цвета и холодные как лед. Значит, беда миновала, тревожиться больше не о чем.

* * *

По дороге шел пожилой мужчина. В каждом его шаге, в том, как он опускал ступню на землю, чувствовалась непоколебимая уверенность в себе. Ему, наверное, было много-много лет, и волосы его все до одного поседели. Несмотря на это, фигура у него казалась довольно крепкой, хотя и немного суховатой. Одет он был в темный старомодный костюм и легкое длинное пальто, до самых щиколоток. На улице стояла жара, и его вид вызывал у некоторых людей удивление. Но старик как будто не обращал ни на кого внимания. Он свернул на Вязовую улицу и подошел к большому дому с мансардой.

Бабульки, сидевшие на лавочке напротив дома, переглянулись. Старик осмотрелся по сторонам, развернулся и пошел по направлению к ним.

— День добрый, милостивые дамы! — обратился он к пенсионеркам.

— Здрасьте, здрасьте, — разулыбались в ответ на его обращение бабульки.

— А не будете ли вы так любезны сказать мне, живет ли еще в этом доме Клавдия Никитична? — спросил старик.

— Клавдия Никитична-то померла, голубчик, — вздохнув, сообщила бабка Вера. — Уж второй месяц пошел.

— А кто же теперь живет в доме? — продолжал интересоваться мужчина.

— Ее племянник внучатый со своим отцом, — ответила вторая бабулька. — Да они всего недели три-четыре живут. Хорошие люди, здороваются всегда. Да вы зайдите, дома кто-то есть, наверное.

— Ну, спасибо, пойду, — поблагодарил старик и снова подошел к огромному дому.

— Какой вежливый мужчина, — заохали старушки на скамейке.

Раздался звонок в дверь. Когда Николай Борисович открыл ее, то увидел на пороге седого старика приятной наружности.

— Здравствуйте, молодой человек! — обратился старик к хозяину. — Вы будете родственник Клавдии Никитичны, да упокоит бог душу ее?

— Да, я ее племянник, проходите, пожалуйста, что я вас на пороге-то держу, — опомнился Николай Борисович.

Он предложил старику сесть и начал расспрашивать о цели его визита. Старый джентльмен оказался очень близким другом Клавдии Никитичны и не знал, что она умерла.

— Такова жизнь, — вздохнул Николай Борисович. — Я ее не очень хорошо знал, и друзей, конечно, тоже, поэтому мне очень приятно, что вы зашли.

— У меня к вам будет одна просьба, молодой человек, — сказал старик. — Вы, может быть, посчитаете ее странной, но для меня это имеет большое значение.

— Я вас внимательно слушаю.

— Не находили ли вы среди вещей Клавдии Никитичны доску с разноцветными камнями? — спросил старик.

— Да, я видел что-то похожее на то, о чем вы говорите.

— Не согласились бы вы продать мне ее, я вам очень щедро заплачу!

Николай Борисович не ожидал такой просьбы и слегка опешил.

— Думаю, что вынужден вам отказать, вы уж извините меня, но мы с сыном расцениваем эту вещь как наследство и хотели бы сохранить ее в нашей семье, — ответил он.

— Ну что ж, извините за беспокойство, — произнес старик. — Мне пора.

Николай Борисович не успел еще сообразить, что произошло, как старик исчез за дверью.

— Странный какой-то, — произнес отец Антона вслух.

* * *

Мы с Юркой зашли за Евой и отправились на берег прогуляться. Погода была превосходная, почти как настоящее лето. Все уже ходили с короткими рукавами, встречались и ненормальные, которые вовсю разгуливали в шортах. И вдруг я увидел, как по песчаной насыпи идет какой-то человек в длинном пальто. Да, все-таки верна моя теория насчет мерзнущих в любое время года стариков. Этот седовласый дед окончательно убедил меня в этом.

Он подошел прямо к нашей компании.

— Здравствуйте, молодые люди, — сказал он. — А нет ли среди вас некоего Антона Красильникова?

— Это я, — ответил я незамедлительно.

— Могу ли я с вами поговорить с глазу на глаз? — спросил старик.

— Да у меня нет секретов от друзей, — заявил я с уверенностью.

— Хорошо, пусть будет так, — согласился он. — А как вас величать?

— Это Юра, а это Ева, — представил я ему своих друзей. — Так о чем вы хотели поговорить?

— Я старый и близкий друг вашей бабушки, Клавдии Никитичны, — объяснил старый джентльмен. — Перейду сразу к делу: не согласитесь ли вы продать мне одну вещь, которая ей принадлежала?