Здесь, в реальном мире - Сара Пеннипакер Страница 36

— Угу. План Б.

— И что это за план Б? — не отставала Джолин.

— Ну как… — План Б был слегка недооформлен. В плане Б ещё оставались дыры. Однако до осени было ещё полно времени. — Просто доверься мне. Он сработает. Но я пока не могу тебе рассказать.

— Это почему же?

— Потому что я так сказал.

Услышав свои собственные слова из его уст, Джолин на секунду растерялась, и, пока она не опомнилась, Вар поспешил сменить тему:

— А чего ты вообще со мной поехала? Я думал, этот Франклин тебе всё рассказал.

— Да, рассказал. Он сказал, кое-что перерабатывают и вставляют в других людей, а остальное «утилизируют со всем возможным уважением».

— А ты ему не поверила?

— Поверила. — Джолин послюнила большой палец и потёрла царапину на спинке кожаного сиденья перед ними. — Когда-то оно было коровой, — сказала она таким тоном, словно это всё объясняет. Потом вгляделась внимательнее. — А может, бытовыми отходами. Слишком грязное, не разберёшь.

— Джолин. Почему ты со мной поехала?

— Ты же сам сказал: твоя бабушка просила меня приезжать. — Ну прямо сама чуткость и заботливость, выполнять капризы старушек для неё в порядке вещей. — И, кстати, тебя всю неделю не было, и мне стало типа скучновато.

Вар ощутил в себе лёгкое гудение — как будто засветился изнутри. Значит, Джолин тоже по нему скучала!

В этот миг автобус резко повернул. Из сумки супермаркета «Уинн-Дикси», стоявшей у ног Джолин, выкатились «ЧипсОрешки».

Вар поймал банку, поднял и вопросительно глянул на Джолин. Она пожала плечами:

— Твоей бабушке хочется бекона. А у чипсорешков как раз такой вкус.

Вар вернул ей банку.

— Откуда ты знаешь, что ей хочется бекона? Я тебе не говорил.

— Она сама в прошлый раз сказала.

— И ты расслышала?

— Да все расслышали, — заверила его Джолин. — На всех этажах.

Вар закрыл лицо ладонями.

— Знаешь что, вот если бы у меня была бабушка, — Джолин опять принялась тереть царапину, — я бы хотела такую, чтоб её голос был слышен всем!

Вар откинулся на спинку сиденья. Он не знал, что у Джолин нет бабушки. Это несправедливо. Ух, как же он ненавидел несправедливость.

И это ему кое о чём напомнило.

— То, что ты сказала… Что я живу в Волшебной Стране Справедливости. Ты неправа. — Его осенило ночью, и он потом долго лежал без сна, придумывая, какими словами он об этом скажет. — Вернее, в одном ты права: когда случается что-то плохое, я не хочу с этим просто так мириться. Но я и не хочу, чтобы оно — хоп! — и превратилось во что-нибудь хорошее, как по волшебству. Я хочу, чтобы оно стало таким, каким оно само могло бы быть. Кто-то должен этого хотеть, иначе плохое так и останется плохим.

Джолин громко и презрительно подула на чёлку.

— И потом, ты ведь тоже этого хочешь.

Джолин приподняла зеркальные очки и сузила глаза-бойницы.

— Я — нет. Я реалистка.

— Ничего подобного. Взять хоть ту твою папайю из «Греческого рынка». Все видели в ней просто сгнивший плод. А ты увидела плантацию.

Джолин скрестила руки и отвернулась к окну. И за всю дорогу до реабилитационного центра «Светлые горизонты» ни разу не обернулась.

57

В холле за столом сидела та же женщина и снова ела сэндвич с яичным салатом, и на ней был тот же усеянный пятнами шейный платок. Она снова прищурилась сквозь паучье гнездо ресниц и, когда Вар объяснил, зачем они пришли, сказала те же слова — «как это мило», — и опять было понятно, что ей это нисколечко не мило.

Расписываясь на прикреплённом к картонке листке, Вар даже засомневался: не забросило ли его в прошлое.

Но тут произошло кое-что новое. Из лифта вышла женщина в жёлтом брючном костюме и решительно зашагала к выходу. Судя по походке, женщина вела в высшей степени целеустремлённую жизнь, и цель её заключалась в том, чтобы поскорее убраться ко всем чертям из реабилитационного центра «Светлые горизонты».

— Иди сначала ты, — распорядился Вар, обращаясь к Джолин. — Увидимся в палате.

Он догнал женщину у самого выхода.

— Миссис Лемон, подождите.

Миссис Лемон обернулась. Нахмурилась.

Вар глубоко вздохнул и проговорил решительно:

— За что вы меня не любите? Бабушка сказала, чтобы я сам вас спросил.

— С чего вы взяли, что я вас не люблю, юноша? — Она скрестила руки на груди. Из-за её худобы и из-за желтизны костюма эти руки показались Вару двумя скрещёнными карандашами над ещё одним карандашом, потолще. И чувствовалось, что все карандаши остро заточены.

— Я думаю, вы сердиты на меня за то, что я за ней не присматривал. Что оставил её одну. Но я же не знал. О её состоянии. Если бы знал, я бы…

Миссис Лемон посмотрела на него изумлённо.

— Как ты мог не знать о состоянии родной бабушки?!

— Нет, ну я знал, конечно. Просто я не знал, что раз она старая, то её нельзя оставлять одну.

— Старая?

Вар кивнул.

— Ну да, у неё же такое состояние? Старость.

— Старость? У неё диабет, юноша.

— Диабет? У моей бабушки?

Миссис Лемон идеально выпрямила спину, поджала и без того поджатые губы. Вару показалось, что она спрашивает себя: «Как он мог не знать?» — и сама же себе отвечает: «Витает где-то там, в своём мире».

Но оказалось, что всё не так.

— Что за дикий бред? Тебе что, никто не говорил? — И она возмущённо фыркнула.

Вар помотал головой.

— Нет, так просто нельзя. Это же всего-навсего диабет, ради всего святого, а не Чёрная Смерть! У меня уже двадцать лет диабет. У половины моих знакомых диабет. Они должны были тебе сказать.

Миссис Лемон снова скрестила руки на груди. На этот раз её тонкие руки и тонкая фигура в жёлтом костюме напомнили Вару солнечные лучи. Лучи справедливости.

— То, как с тобой поступили, — это просто нечестно, — продолжала она. — Ты не ребёнок, ты должен знать правду. Ненавижу несправедливость, а ты?

Велика-Важность была права: когда ты не один, гораздо легче.

58