Зуб Уилкинса - Диана Уинн Джонс Страница 34

— Мой, — отвечала Бидди. — И тетушка тоже моя. У меня теперь во власти все их семейство, верно, Фрэнсис?

— Нет, — сказала Фрэнки.

— Да, — кивнула Бидди. — Или скоро будет, душенька. У меня ваше наследство, все ваши побрякушки и еще половина денег. Я выдворила вас из дому и не отступлюсь, пока не раздавлю вас всех, словно мокриц. Слышали?

— За что? — закричали хором по меньшей мере шестеро. — Это же просто кошмар! За что?

— Ах, надо же его проучить, — пропела Бидди, — проучить его хорошенько, моего милого мистера Адамса! Он мог жениться на мне, а вместо этого женился на какой-то фифе… Я ее убрала. Я ему покажу, что он потерял.

К этому времени все так разозлились, так устали и так ненавидели Бидди, что ответом ей был оглушительный хохот.

— Ну и ну! — гоготал Громила. — Жениться на вас? Вы что, думаете, вы леди Годива?

— Вы же мерзкая! — воскликнули Джесс и Дженни.

— Да она просто чокнутая! — хихикали Фрэнк и Фрэнки.

— Тили-тили-тесто! Бидди — в фате! Гип-гип, ура! — орала банда.

— Да он наверняка на нее даже не смотрел, — сказал Мартин Вернону, и Вернон согласился.

Бидди ужасно обиделась.

— С меня хватит, — заявила она и снова нацепила очки. — Заткнитесь. Заткнитесь!

Все стихло. Говорить не мог никто.

— Вот так-то, — кивнула Бидди. — А я пойду и проверю, вернулся ли домой этот негодяй. — Она поднялась и снова зашаркала прочь. Кошка выползла из-под стола и попыталась восстановить отношения, потеревшись о сизые ноги хозяйки. Бидди пнула ее и удалилась.

Пятнадцать детей остались сидеть на полу, беспомощно вращая глазами. Настала долгая-долгая тишина. А потом Фрэнк спросил:

— Кто-нибудь может говорить?

— Я могу, — отозвалась Джесс. — А двигаться — нет.

По глазам остальных было видно: говорить они не могут и до глубины души потрясены тем, что Фрэнк и Джесс сохранили дар речи.

— А мы почему можем? — подозрительно поинтересовался Фрэнк.

— Глаза, — ответила Джесс. — Наверное, они все-таки немножко действуют.

— Здорово, — сказал Фрэнк. — Может, это из-за них она не смогла определить, у кого зуб?

— Надеюсь, — вздохнула Джесс. — Он ведь не у тебя, да? У меня тоже нет.

— И у меня, — подтвердил Фрэнк. — Это хорошо, что он сейчас у того, кто не может говорить. Что будем делать. Джесс?

— Давай придумаем, как ее обдурить, — предложила Джесс.

— Не могу, — засопел Фрэнк. — Особенно после того, как она тут хохотала и рассказывала, что она учинила с Адамсами. Меня от нее тошнит, хотя есть хочется так, что руки бы себе обкусал, если бы дотянулся.

— И кошка тоже голодная, — сказала Джесс. — Что можно из этого выжать?

— Я бы и ее съел, — размечтался Фрэнк. — Пусть лучше ко мне не подходит.

Джесс скосила глаза и обнаружила, что кошка сидит на столе и отчаянно вылизывает тарелку.

— Повезло зверюге, — вздохнула она. — Хотя бы подливка досталась.

После этого они долго-долго сидели в беспомощном молчании. Фрэнку показалось, что, несмотря на все неудобства, им удалось чуточку вздремнуть. Он помнил, как Громила и Дженни закрыли глаза. Он очнулся, только когда кто-то начал похрапывать.

Кто бы ни храпел, в ушах у Фрэнка раскатился такой рокот, словно ему зуб сверлили. Он открыл глаза и увидел, что Бидди снова здесь. Она откинула спинку кресла и сделала из него что-то вроде кровати. Рот у нее открылся, очки съехали. Вид был просто жуткий. Кошка сидела на столе и злобно глядела на хозяйку. Судя по всему, она ненавидела Бидди никак не меньше, чем Фрэнк.

— Полностью согласен, — прошептал Фрэнк, и кошка мотнула в его сторону хвостом. — Настолько согласен, что еще раз приношу извинения за те ложки. — Кошка снова мотнула хвостом, но больше ничем не дала понять, что она его слушает.

— Фрэнк, — позвала Джесс.

— Что? — отозвался Фрэнк. Храп и шепот разбудили всех остальных. Глаза у всех были открыты, и Фрэнк понял, как всем худо.

— Думай, — попросил он. — Ради всего святого.

— Придумала, — сказала Джесс. — Придумала. Кот в сапогах.

— Она не кот, — возразил Фрэнк, — и сапог у нее нет.

— Прекрати пороть чушь, — рассердилась Джесс. — Я не могу говорить много. Вспомни, чем кончается сказка.

Фрэнк задумался. Он вспомнил сказку и понял, что придумала Джесс. По глазам Вернона и Фрэнки было ясно, что они тоже поняли Джесс. Все покосились на храпящую Бидди и испугались, не слышит ли она во сне, что говорит Джесс.

Но Бидди продолжала храпеть.

— А получится? — спросил Фрэнк.

— Попытаться-то можно, — ответила Джесс. — Может, от Глаз будет прок. Давай спросим у кошки.

— А она поймет?

— Наверное, поймет, Бидди-то с ней разговаривала. Давай попробуем.

— Ладно уж, давай, — согласился Фрэнк. — Эй, кошка!

Бидди оглушительно всхрапнула и пошевелилась.

— Да тише! — зашипела Джесс.

Фрэнк попробовал еще раз — театральным шепотом.

— Эй, кошка!

Кошка обернулась и посмотрела на него. Фрэнк почувствовал себя полным идиотом. Это же зверь. Он ничего не понимает.

— Знаешь, чем кончается «Кот в сапогах»? — без всякого энтузиазма спросил он у кошки. Та моргнула. Нипочем было не сказать, что она что-то поняла.

— Да тьфу на тебя, — буркнул Фрэнк.

— Вот что, киска, — поспешно перебила его Джесс. — Ты ведь сердишься на Бидди, правда? Она не покормила тебя ужином… — Кошка не шевелилась, только дергала кончиком хвоста — туда-сюда, туда-сюда. — А мы тебя накормим, — продолжала Джесс, — только сделай, что мы попросим. Ладно? — Кошка продолжала глядеть на нее и помахивать хвостом. — Давай теперь ты, Фрэнк, — попросила Джесс.

— Киска, разбуди Бидди, — велел Фрэнк. — Тогда мы тебе все покажем.

Кошка зажмурилась. Было похоже, что говорить с ней бессмысленно. Потом она открыла глаза, поднялась на лапы и потянулась. Если она и собиралась им помогать, то явно намеревалась представить дело так, словно это она все придумала. Она медленно прошла между тарелками на столе, позевывая. Потом снова уселась. Фрэнк и Джесс решили, что ничего не вышло. Но когда они уже совсем отчаялись, кошка вдруг спрыгнула на Бидди — прямо на грудь. И поскорее соскочила на пол. Бидди проснулась и замахнулась на кошку, но та уже спряталась под столом и рычала оттуда.

— Проклятая тварь! — пробормотала Бидди. Она потянулась и, оглядевшись, обнаружила, что дети не спят. — Ах, мои лапоньки, — пропела она. — Как вам, должно быть, сладко спалось! Надеюсь, у вас все разболелось. А теперь… — Бидди снова потянулась и несколько секунд подумала. — Теперь надо решить, что с вами делать, — объявила она. — Не могу же я сидеть тут веки вечные. Так не годится. Ну почему так трудно превращать живое в неживое? Превратила бы вас всех в кольцо консервных банок. Но на это уйдет прорва времени, а мне нужно, чтобы вы не мешались под ногами, когда полиция начнет задавать неделикатные вопросы. Лучше, наверное, жабы. Хотя нет. Вы тогда все ускачете, а я хочу знать, где вы, и портить вам жизнь. Точно! Трава! Превращу-ка я вас в пятнадцать корешков и посажу там, где вас будут топтать! Отлично!